Бакалейные страсти, или когда выпечка становится поводом для истории

Все, кто хотя бы немного знаком с историей Ярославля, знают, что древний город никогда не жил с земли. Его сначала кормила Волга, а затем, как невольное «продолжение» великой реки, – торговля. Это способствовало созданию особого психологического типа. Недаром ярославцев пореформенного периода, что были весьма оборотистыми, звали «русские янки».

Словосочетание «ярославский трактирщик» до революции было едва ли не нарицательным и настолько устойчивым, что могло соседствовать с «донским казаком» и «амурским тигром». И это не было преувеличением: Ярославль по праву мог считаться трактирной столицей России. Однако даже в городе, где на душу населения была самая высокая доля трактиров, должны были быть булочные.
«Ярославль-городок – Москвы уголок» – гласит одна очень популярная некогда поговорка. Близость нашего города к «первопрестольной» нередко выступала выгодным моментом, и не только в вопросах глобальной стратегии. Взять, к примеру, кулинарные изыски. Еще до революции в Ярославль по железной дороге в считанные часы доставляли продукцию лучших московских бакалейщиков и кулинаров. Состоятельные волжане могли себя порадовать конфетами и английским бисквитами от «Товарищества Абрикосова и сыновей» (старейшей семейной кондитерской фирмы в России, на базе которой позже возникла фабрика имени Бабаева). Купцы же предпочитали свежие торты от пекаря Филиппова, чье имя обессмертили Гиляровский и Маяковский. Да и в самом Ярославле хватало булочных, кондитерских и бакалейных лавок. Иногда даже могло показаться, что оных был явный переизбыток.

Если мы посмотрим на заметки в местных газетах, то может показаться, что ярославские издатели только что прочитали историю Гиляровского про упомянутого Филиппова, который, намереваясь скрыть факт попадания таракана в выпечку, выдумал «сайки с изюмом». То известят, что владелец хлебопекарни и мелочной лавки на улице Большая Рождественская Николай Осташинский привлечен к ответственности за приготовление и продажу белого хлеба с тараканом, то уведомят об аналогичном происшествии, только уже в лавке Суханова. Наиболее часто штрафовали хлебопекарню Калинина, располагавшуюся в Тверицах. Там, кроме тараканов, которые по формальному признаку являются протеином, находили предметы и вовсе несъедобные – от гвоздей до окурков.

И могло бы показаться, что дело с изготовлением хлеба в Ярославле обстояло из рук вон плохо. Однако большое количество печальных сообщений свидетельствовало лишь об усердии санитарной комиссии (между прочим, одной из первых в Российской Империи), сотрудники которой к исполнению своих обязанностей подходили с похвальным рвением. Врачебный инспектор Иван Никитич Буховцев в городе был известен как неистовый поборник идей прилежного хлебопечения. Он даже хотел создать образцовую хлебопекарную, а при ней не менее образцовую булочную – впрочем, его планам не было суждено сбыться.

Но не все газетные публикации касательно выпечки были правдивыми. Иногда они становились инструментом сведения счетов соседствующих магазинов. Как известно, конкурентная борьба не всегда велась и ведется честными способами. Дореволюционный обыватель еще не был знаком с методами и приемами того, что сейчас принято называть «черным пиаром», а потому некоторые известия и слухи простодушно принимал за «чистую монету». Опять же журналисты в те времена публиковали приходившие в газеты письма, которые казались им интересными, но при этом не слишком озадачивались проверкой сведений, в них изложенных. Нередко это становилось поводом для скандалов и выяснения отношений на повышенных тонах.

Например, февральским днем 1901 года одна из местных газет опубликовала послание некого господина Мочульского, который заявлял, что, дескать, обнаружил в пирожных от кондитерской фирмы Лапшиной обрывки тряпки и куски стекла («Впрочем, я думал, что это леденец, частицу откусил и проглотил, а теперь чувствую небольшую боль в горле»). Автор письма призывал покупателей быть острожными, а также сетовал на грязь, которая якобы царила в указанном кондитерском магазине. Для тех, кто не слишком хорошо знаком с реалиями дореволюционного Ярославля, поясним, что магазин кондитерской фирмы Лапшиной, располагался в центре города, напротив Власьевской церкви (ныне самое начало улицы Свободы), то есть занимал весьма выгодное положение и клиентуру имел немалую. А если учесть, что дело происходило накануне Масленицы, так умысел становится и вовсе «прозрачным».
Вместо того чтобы поднимать скандал, сыпать ответными обвинениями и грозить газетчикам судом за клевету, владелица кондитерской Любовь Павловна Васильева поступила много умнее. В ответе, который был напечатан на страницах все той же местной газеты, она призывала всех желающих посетить ее кондитерскую и попытаться найти хотя бы малейшие признаки грязи, на которую жаловался Мочульский, коего она не припоминала среди своих постоянных клиентов: «Господин Мочульский в качестве доносителя мог бы указать, где именно он эту грязь видел». Говорят, после этого дела у госпожи Васильевой пошли еще лучше.

Но не все решались на столь смелые для той поры маркетинговые решения. Опять же, как показывает практика, иногда посторонние предметы специально подбрасывали в выпечку, дабы потом подвергнуть владельца заведения штрафу. «На войне и в любви все средства хороши» – кажется, так гласит французская мудрость. И, судя по всему, воевавшие между собой ярославские бакалейщики с этим умозаключением были хорошо знакомы. По крайней мере, об этом свидетельствует дело, рассматривавшееся 26 октября 1911 года в камере городского судьи первого участка. Случай, формально похожий на ранее описываемые: страховой агент Будников нашел в «ситном хлебе» муху. Владелец хлебопекарни, известный на весь Ярославль Александр Белоусов, нашел это подозрительным. Он свидетельствовал: «Муха в ситном была не запеченная, а положенная и неразрезанная, целая, свеженькая, нисколько не утомленная». И выдвинул встречные обвинения, мол, граждане меня пытаются шантажировать, хочу привлечь их к ответу. Началось самое настоящее детективное расследование. В свидетели призвали служащих булочной. Один рассказал: «Приходит вот этот молодой человек и говорит, что в ситном попалась муха, и хозяин велел получить два рубля, а то этот ситный представят в часть и составят протокол». Как ни пытался судья разобраться в тонкостях мухооборота, но вопросы остались без ответов. В итоге всех распустили по домам. Одних – без доказательств шантажа, других – без подтверждения халатного отношения к работе.

В отношении Белоусова, его булочной и кондитерской это был отнюдь не первый выпад. Впрочем, конкуренты были не всегда столь агрессивными, иногда они прибегали к более тонким уловкам. Например, в начале 1906 года в городе появились афиши, а местная пресса публиковала объявления, что в здании гостиницы Кокуева, расположенной ровно напротив Волковского театра, открывается «кондитерская и булочная Белоусова», и за сим поводом она «принимает заказы на куличи, пасхи, бабы, мазурки и всевозможные торты». Подвох мог обнаружить только лишь очень наблюдательный обыватель. Владелец традиционного бакалейного магазина и булочной был А.И.Белоусов, а новое заведение значилось как проект С.И. Белоусова. Однако «бакалейщики-двойники» не были запрещены законом, а потому «основному» Белоусову оставалось лишь дать в местную прессу небольшое разъяснение: «Кондитерская и булочная Александра Ивановича Белоусова. Довожу до сведения моих уважаемых покупателей, что я отделений других не имею; прошу мою фирму не смешивать с однофамильцем, торгующим по одной улице, так как с ним ничего общего не имею».

Забегая вперед, надо отметить, что у «самозванцев» дела шли не в пример лучше, нежели у «оригинала». По итогам 1910 года бизнес С.И. Белоусова, за которым была «обнаружена» упоминаемая ранее Любовь Павловна Васильева, превратился в небольшую сеть. Булочные и кондитерские были в «Кокуевке», в доме Фалька на Духовской улице (ныне Республиканская), а также в паре мест Рождественки. Яркий пример того, что маркетинг и нестандартный подход к делу являются залогом успеха.
Завершая наш рассказ, надо отметить, что далеко не всегда «бакалейные битвы» велись интеллектуальными методами. Увы-увы… Но витрины кондитерских в Ярославле были излюбленным объектом для атак ночных хулиганов. Не очень часто, но встречались заметки подобно этой: «Вечером 14 декабря [1902 года], крестьянин Алексей Карпов, проходя по Рожественской улице, остановился у дома Иванова, где помещается булочная Низина и стал разбивать стекла в окне этой булочной, а затем ударил и обругал ночного сторожа, удерживавшего Карпова от дальнейшего буйства».

В этом отношении меньше всего везло булочной Александра Смирнова, расположенной близ бульвара на Стрелецкой улице (ныне Ушинского). Она прямо-таки подвергалась настоящим хейтерским атакам. Чаще всего в этой связи в криминальной хронике появлялся крестьянин Курбского уезда Александр Семенов. При каждом удобном случае он норовил разбить поленом витрину. Нередко это ему удавалось. Он попадал под арест. Однако месяц спустя, оказавшись на воле, в пьяном виде повторял свои выходки. «Семенов оглашал воздух возмутительной бранью и своим безобразным и диким поступком собрал толпу народа, запрудившую тротуар и часть улицы». Причина столь «болезненного пристрастия» оказалась проста: чета Смирновых (Александр и Евдокия) сами были из крестьян, а Семенов некоторое время работал у них кулинаром. Однако его уволили за пьянство.
Если же говорить о других жителях Ярославля, то в бакалейном вопросе они проявляли исключительную наивность — по нынешним временам. Например, искренне возмущались тем, что в мелкой выпечке фунт хлеба стоил дороже, чем в крупной. «Таким образом, — рассуждали ярославцы, – из большой булки булочники выкраивают четыре малых, продав их в ущерб обывателю на 3 копейки дороже». ■

Текст: Андрей Васильченко, историк, писатель
Фото: из архива автора