Бог войны

Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Ветеран войны Владимир Алексеевич Жилкин хоть и не дослужился чуть-чуть до этого звания, зато ему довелось поучаствовать в самой долгожданной и почетной наступательной операции – битве за Берлин. 70 лет назад о таком мечтал, наверное, любой генерал.

Всю свою жизнь я служил и воевал в артиллерии. Начинал в 1943 году курсантом 2-го артиллерийского училища, которое во время войны было эвакуировано в Белорецк Башкирской СССР. После выпуска из училища в звании младшего лейтенанта я начал воевать на 3-м Украинском фронте. Это было в мае 1944 года. Мы вели бои на Днестре, а уже в августе начали освобождать Молдавию. После того как ее освободили, нашу 248-ю стрелковую дивизию 771-го артиллерийского полка перебросили на 1-й Белорусский фронт.

После западной Белоруссии мы пошли освобождать Польшу. В Варшаву нам удалось войти 17 января 1945 года. Наши войска обходили город с севера и с юга, а польской армии была представлена возможность штурмовать Варшаву с востока. Она и вошла в город первой.

Сложнее всего было воевать в Германии, особенно на Одере, где мы захватили плацдарм без поддержки танков, тяжелой артиллерии и авиации. Немцы подтянули туда огромные резервы и атаковали нас пехотой, танками и бронетранспортерами. Но самое страшное было, когда нас давили самолетами. А нам нужно было не просто отстоять свои позиции, но и расширить их, чтобы туда можно было подтянуть больше нашей техники. Для этого мы строили мосты, фрицы их бомбили, а наши саперы по ночам снова их строили. В конце концов, мы этот плацдарм расширили и туда ввели танки и артиллерию. После этого началось наступление на Берлин.

Волею судьбы я оказался участником Берлинской битвы. Начальство особенно не распространялось по поводу даты наступления на Берлин, но мы чувствовали, что оно вот-вот начнется. За пару дней до начала наступления, 14 и 15 апреля, мы проводили разведку боем. К этой операции привлекли много войск, и она даже вышла за рамки разведки, потому что за 2 дня мы захватили у врагов траншеи первой и второй линии обороны, а кое-где и третьей. Поэтому немцы ту нашу разведку приняли за наступление на Берлин. Когда мы 15 апреля остановили боевые действия, они решили, что атака отбита и успели порадоваться. А уже 16 числа под гром артиллерии и при свете 140 прожекторов мы двинулись на немецкую столицу.

Самая мощная оборона немцев была на Зееловских высотах. Наши танки, которые шли впереди, были там подбиты, и командованию пришлось вводить свежие силы. Помню, там по нам били из фердинандов (немецкие самоходные артиллерийские установки – авт.), серьезная рубка была. И, хотя 21 апреля мы завязали бои уже на окраине Берлина, в дальнейшем наша дивизия не встречала такого яростного сопротивления, как в эти 3 дня.

В Берлине бои шли и днем, и ночью. К центру города приходилось пробиваться не только по улицам, но и используя подвалы, которые иногда были связаны ходами. Везде стояли баррикады, причем очень прочные, из железа и бетона. А окна домов и подвалов были заложены кирпичами со щелями для наблюдения и ведения огня. Самым опасным в Берлине было попасть под атаку фаустниками. Правда, наши танкисты проявили там смекалку: на борта танков они вешали металлические сетки, и, если граната попадала в эту сетку, она не пробивала броню.

Во время одного из боев в центре города я встретился с парнями из «Гитлерюгенда». Мы вместе с командиром стрелковой роты были на наблюдательном пункте и увидели, как метрах в 200-300 от нас из подвалов вышли какие-то пацаны лет 14-16 и построились на улице в цепь. И у всех в руках фаустпатроны, с которыми они собирались идти в атаку. Мы впервые столкнулись с такими вояками, и непонятно было, что с ними делать: вроде бы и враги, но ведь совсем еще мальчишки. Спросили у командования, как быть. Они сказали, что нам виднее как поступать, но рекомендовали их попугать.

Мы так и сделали – начали стрелять поверх их голов. Но они не обратили на это внимания, наверное, еще и потому, что вокруг был грохот от разрывов снарядов. Тогда мы дали залп из винтовок и пулеметов по мостовой перед ними. А они все равно идут вперед – уже метров на 100 подошли и стреляют из фаустпатронов. Тогда командир роты приказал открыть огонь на поражение. Часть этих парней погибли, часть бросились врассыпную.

Приближался Первомай, и этот праздник надо было отметить взятием Рейхстага или Рейхсканцелярии. Знамя Победы над Рейхстагом, как вы знаете, появилось в ночь с 30 на 1 мая. Его установили разведчики 756-го стрелкового полка Михаил Егоров и Мелитон Кантария.

А мне с другими бойцами 5-й ударной армии довелось штурмовать Рейхсканцелярию, под которой был бункер Гитлера. Нам тоже хотелось поднять над ней флаг и сделать подарок нашему народу. Но фашистам было некуда деваться, и они оказывали сильное сопротивление. К тому же «бункер Гитлера» – это немного упрощенное название. Под зданиями канцелярии и под парком был не только бункер, а еще гитлеровский гараж, столовая и госпиталь. Так что свой флаг над канцелярией мы водрузили утром 2 мая. Он хоть и не стал Знаменем Победы, но никто об этом не сожалел.

Тело Гитлера мы не видели, нас к нему не пустили. Но я видел обгорелые трупы Геббельса и с его жены. Мы хотели оставить свои автографы на Рейхсканцелярии, но 2 мая всех участников штурма попросили освободить это помещение. Там был поставлен строгий караул, который никого не пускал без пропуска нового коменданта города, генерала Берзарина.

Знаки отличия
Полковничий китель Владимира Алексеевича украшают почти
3 десятка боевых наград, включая 2 ордена Красной Звезды, 2 ордена Отечественной войны, медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За боевые заслуги». А еще – 2 Почетных Знака города Ярославля за личный вклад в патриотическое воспитание молодежи.

9 мая мы с моим земляком, сержантом Кустовым, пошли к Рейхстагу. Нам хотелось посмотреть на него и поставить там автографы. Еле-еле нашли на стене свободное местечко, но писать оказалось нечем. Подобрали с земли головешки и написали углем: «Мы из Ярославля». В 2010 году я приехал в Германию по приглашению и вновь побывал на том же месте. Жаль, что наш автограф не сохранился, хотя многие другие надписи там можно прочесть до сих пор.

Конечно, моя военная биография не закончилась в Берлине. После войны я прослужил в артиллерии 30 лет, прошел путь от лейтенанта до подполковника (звание полковника мне присвоили уже позже). Последним моим местом службы был Калининград. В 1974 году я уволился в запас, а в 1975-м приехал в Ярославль к матери, теще и дочери, которая тогда училась здесь, в мединституте. Здесь и остался: 16 лет занимался подготовкой ребят к военной службе в 72-й и 42-й школах, а сейчас уже более 10 лет являюсь заместителем председателя городского Совета ветеранов.

 текст: Евгений Мохов | фото: Дмитрий Савин