Будьте здоровы! Из истории ярославких аптек • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

Будьте здоровы! Из истории ярославких аптек

С наступлением осенних холодов мы все чаще заглядываем в ближайшую аптеку, дабы встретить нашествие гриппа во всеоружии. Однако, по свидетельству Леонида Трефолева, еще 2-3 века назад «одна судьба хранила ярославцев от повальных болезней». Лекарства и врачи были здесь такой редкостью, что случайно оказавшийся в городе немец-аптекарь в одночасье оказался подлинным героем ярославской истории.

Водка – первое лекарство
Первая аптека появилась в России еще в 1581 году при Иване Грозном, а cодержали ее англичане, присланные к русскому царю королевой Елизаветой. Увы, английские снадобья не помогли, когда однажды Иоанн Васильевич внезапно скончался, не окончив партии в шахматы. Это не удивительно, учитывая, что иноземные медики лечили царя драгоценными камнями: сапфиром, «укрепляющим мускулы», и рубином, «полезным для сердца». Как известно, в то время медицина слишком тесно граничила с алхимией, а лекари и чародеи часто оказывались одного поля ягодами.

Главными медицинскими препаратами на прилавках средневековой русской аптеки были водка (гораздо позже перекочевавшая из аптек в кабаки), прованское масло и сахар, служивший дорогим, но эффективным средством при простуде. Впрочем, уровень диагностики едва ли предполагал разнообразие методов лечения. Всякое заболевание, сопровождавшееся жаром, медики именовали «горячкой», а в случае озноба – «лихорадкой», которой, как указывал Владимир Даль, «на Руси считалось 40 видов».

Во всех сомнительных случаях эскулапы, не вдаваясь в подробности, рекомендовали припарки и кровопускания. Недаром «отворять кровь» умел в то время любой цирюльник. Однако простой люд чаще отправлялся за лекарствами в «зелейные лавки», где знахари предлагали чудодейственные эликсиры на все случаи жизни – и от телесных недугов, и от дурного глаза. Стоит ли говорить, что основным ингредиентом таких снадобий являлся знаменитый русский авось?

Старейшая аптека провинции
Указ Петра I поставил торговлю зельями вне закона, предписывая содержать в городах «вольные» (частные) аптеки, где «по уложенной цене» продавались бы изготовленные специалистами лекарства. Однако в российскую глубинку квалифицированные медики не торопились. Лишь в 1740 году немец Гильдебрандт Гиндерсон Дуроп вызвался организовать первое в провинции аптечное заведение, обосновавшись не где-нибудь, а в Ярославле.

Какой попутный ветер занес немецкого фармацевта в наш волжский городок, история умалчивает. Тем не менее он оказался в нужном месте и в нужное время. Городские власти назначили аптекарю солидное жалование – 12 рублей в год, а кроме того, бесплатно предоставили каменное здание на Всехсвятской улице (ныне улица Максимова, 8а). Удивительно, но этот скромный одноэтажный дом, затерявшийся в переулках «ярославского сити», чудом сохранился до наших дней. По уцелевшим фрагментам декора в нем еще можно узнать каменного старожила, ставшего в XVIII веке первой аптекой города.

Проявив поистине немецкую дальновидность, Гильдебрандт Дуроп заранее оговорил c властями монопольное право на содержание аптечного дела в Ярославле; «чтобы докторам и лекарям мимо его аптеки медикаментов брать ни у кого не позволялось». Однако вряд ли наш аптекарь мог предположить, что на ближайший десяток лет единственным врачом Ярославля станет… он сам. На тот момент в городе не было ни одной больницы, а вакансия городского лекаря долгое время оставалась открытой. Не удивительно, что в дом на Всехсвятской больные шли не только за лекарствами, но и за врачебным советом.

Пейте воду, господа!
В середине XIX века старейшая ярославская аптека, проданная наследниками Дуропа, переехала на перекресток Ростовской (ныне ул. Андропова) и Варваринской (ул. Трефолева). Расположившись в двух шагах от стен Казанского монастыря, она на долгие годы получила название Казанской аптеки. Новый владелец Август Шнейдер выстроил для нее каменный двухэтажный дом, где располагались и химико-бактериологическая лаборатория, и его собственная квартира. А вот во флигеле при аптеке Шнейдер открыл «Завод искусственных минеральных вод», продукция которого приобрела в городе безумную популярность. Продвигая новый бренд, предприимчивый немец даже на Волжской набережной установил специальные «бюветки», где гуляющие могли за скромную плату выпить освежающей сельтерской воды. По воспоминаниям князя С. Д. Урусова, в таких уличных буфетах «работали очень красивые продавщицы, которые в высоких бокалах разбавляли содовой водой разноцветные сиропы – вишневый, малиновый, черносмородиновый, лимонный, апельсиновый и ананасный…»

Не останавливаясь на достигнутом, Шнейдер расширил и ассортимент аптечного магазина, где начал продавать парфюмерно-косметические товары и даже предметы для купания: «плавающее мыло, чепчики и гуттаперчевые пояса, надувающиеся воздухом». Однако несомненный предпринимательский талант – не единственная достойная внимания черта Августа Шнейдера: будучи членом многих благотворительных обществ, он бескорыстно предоставлял лекарства городской бедноте, а также основал на свои средства еще одну аптеку – для заключенных ярославских тюрем.

За прилавком иноземцы
Постепенно аптеки становились привычной частью городской жизни, а аптекари – весьма уважаемыми людьми. В эпоху Великих Реформ 1860-х годов земские деятели всеми силами стремились разъяснить широким массам, что аптека намного безопаснее знахарского сундука с травами и зельями. В Ярославле была, наконец, учреждена казенная аптека при Губернской земской больнице (сегодня это больница им. Н. В. Соловьева). Свои аптеки имели городской лазарет и Ярославская Большая мануфактура, считавшаяся своего рода «государством в государстве». Тем не менее основную массу городских аптек составляли аптеки частные. Если в 1803 году таковых в Ярославле было всего 2, то к началу XX века их насчитывалось уже 8. Располагаясь в самых разных частях города, вольные аптеки носили звучные названия в честь улиц или близлежащих церквей – Духовская, Вознесенская, Лесная… Как и по всей России, содержались наши аптеки преимущественно немцами. Не удивительно, что слова «немец», «лекарь» и «аптекарь» долгое время были в русском языке практически синонимами.

Даже при продаже заведения, владение аптекой редко выходило за пределы немецкой «диаспоры». К примеру, после смерти Августа Шнейдера Казанской аптекой владел известный в городе фармацевт Франц Фишер. Власьевская аптека, дожившая до наших дней, принадлежала господам Шрамму и Бурштейну, а Стрелецкая аптека (дом № 12 по ул. Ушинского) – некому господину Моргену. Магистр фармакологии Иван Окерблом, сын известного в Ярославле архитектора, выходца из шведских дворян, владел Вознесенской аптекой возле казарм. А вот в доме самого Окерблома, что до сих пор красуется на перекрестке Республиканской и улицы Пушкина, располагалась Духовская аптека Г. А. Бредриха, имевшего немецко-шведcкое происхождение. В списке ярославских фармацевтов числились также полковник Депп, господа Бикоф, Цаулих и Келлер. Монополию прусских фамилий в аптечном бизнесе могли, пожалуй, оспорить лишь поляки – Витольд Наркевич, Ф. К. Онгирский да провизор Левантовский, владевший небольшой аптекой за Которослью.

За чернилами – в аптеку!
Ассортимент вольных аптек был куда разнообразнее, чем в аптеках казенных. Если в гарнизонном госпитале аптечные полки украшали лишь «йод и цинковая мазь», то каждый частный фармацевт стремился приблизить свое заведение к идеалу универсального магазина. На прилавке аптеки спокойно соседствовали уксусная эссенция, перец, горчица и пряности, синька и порошки для белья, мази и вакса для обуви, электрические звонки и писчебумажные принадлежности. Столь богатым выбором необходимых в хозяйстве вещей гордились, в первую очередь, аптеки рабочих кварталов Ярославля – Закоторосльная, Тверицкая и Лесная, что располагалась близ дровяных складов (сейчас – район кинотеатра «Родина»). Аптеки в центре города завлекали состоятельных клиентов более изысканным товаром, пропагандируя новшества парфюмерной и косметической индустрии. Здесь можно было встретить благовонное мыло Юргенса, «уничтожающее веснушки и загар», «шампонь от перхоти» известной марки «Черная голова», детское питание и даже «коньяк из Кишенева и Эривани». В преддверии Рождества и Нового года аптекари, поддаваясь всеобщему праздничному ажиотажу, начинали торговать елочными украшениями, зажигательными нитями и даже билетами на Парижскую выставку, куда, как свидетельствовал в «Бесприданнице» Островский, отправлялись за развлечениями провинциальные купцы. В 1900 году билет в Париж продавался во Власьевской аптеке всего за 300 рублей. Сумма эта равнялась зарплате ярославского рабочего за 2 года, однако реклама в прессе уверяла, что это совершенно недорого.

 текст: Мария Александрова