Главный герой отправляется на коммунистическую стройку вместе с супругой. На новом месте они обустраивают свой быт, преодолевают массу трудностей. Все для того, чтобы построить светлое будущее для себя и своих детей. Впереди – командировка в Иран, где герою довелось стать свидетелем революции. Дальше – годы успешной работы в ярославской энергетике, политическая деятельность. Захватывающая биография, масса увлекательных сюжетов: Виктор Викторович Рогоцкий заслуживает звания «Человек история»! 29 сентября Председателю Ярославской областной думы исполнилось 70 лет!
Виктор Викторович, ваш отец долгое время работал в энергетике. Вы посвятили этой сфере большую часть своей жизни. Такой путь был предопределен с детства, или вы мечтали стать кем-то другим?
– Действительно, вся жизнь моего отца, с перерывом на Великую Отечественную войну, связана с энергетикой. По закону жанра я сейчас должен сказать: «Глядя, как отец по ночам ездил на аварии, я уже интересовался, задумывался и мечтал заниматься тем же». Ничего подобного: не думал я, что стану энергетиком!
О чем же вы мечтали в детстве?
– Как все послевоенные ребята, хотел стать летчиком или танкистом. Меня тянуло к оружию и автомобилям. Мечта, кстати, была близка к своей реализации. Вместе со своим хорошим другом я поступал в военное училище, но он не прошел по состоянию здоровья. Меня взяли, но за друга было обидно, и я решил от военной карьеры отказаться.
Вернусь к энергетике. Когда случалась серьезная авария и отключалась линия, от которой зависел большой район, осмотр проводился с воздуха. Отец брал меня с собой в самолет, мы летали на небольшой высоте и смотрели: нет ли повреждений, не лежит ли на линии упавшее дерево. Конечно, это было интересно, но отец мне свою профессию не навязывал. Да и мама к такой работе относилась по-особенному. Труд энергетика, особенно руководителя, очень похож на военную службу: то здесь, то там все время что-то случается. Аварии происходят именно тогда, когда их меньше всего ждешь: не днем, а ночью, не летом, а зимой, в пургу и в мороз. Мама не хотела для меня такой работы, но гены все-таки взяли свое… В 1958 году я устроился на работу учеником электромонтера, потом окончил Московский энергетический институт, постепенно повышал свой уровень и шагал по карьерной лестнице. С тех пор моя профессия не менялась.
Вы считаете отца своим учителем?
– Конечно, я на него равнялся. Отец тоже начинал с должности простого рабочего, а закончил трудовой путь заместителем управляющего «Ярэнерго». Он научил меня тому, как нужно относиться к своему делу. Я видел, как он работает, говорит с людьми, дает указания. Я наблюдал за отцом в порывах гнева, ведь некоторые вещи даже уравновешенного человека способны вывести из себя: это ошибки, которые совершаются из-за традиционного русского разгильдяйства.
Благодаря отцу я понял, что хороший руководитель должен уметь не только говорить, но и делать. И тогда можно сказать: «Делай, как я!». Подчиненные это видят, и следом возникает доверие, понимание. Намного проще работать, когда за спиной не просто начальник, но опытный товарищ.
Мой отец пользовался большим уважением среди руководителей и работников сферы энергетики. Позднее, куда бы я ни приезжал, хоть в Череповец, хоть в Белозерск, люди, услышав мою фамилию, вспоминали о Викторе Петровиче Рогоцком. Это всегда было очень приятно, я очень горжусь своим отцом.
Наверное, непростая задача – не посрамить фамилию?
– Это пустое занятие: постоянно думать о том, чтобы не посрамить фамилию, партию или еще что-то. Нужно заниматься делом, и мысли свои посвящать ему. Но о своем отце, его и моих товарищах я помнил, и буду помнить всегда.
В начале своей карьеры в энергетике вы работали на строительстве Саратовской ГЭС. Расскажите про этот опыт, насколько он был полезен для вас?
– Были времена, когда молодые специалисты, окончив вуз, получали направление на работу. Энергетика тогда активно развивалась: запускались гидроэлектростанции и мощные ТЭЦ, строились сети. Я неплохо учился, занимался комсомольской работой и имел возможность выбрать, куда отправиться по распределению. В Ленинград или Москву не хотелось, душа рвалась на великую стройку – на Саратовскую ГЭС. Туда мы вместе с супругой и направились. Познакомились мы в институте. По специальности она гидроэнергетик, а я занимался тепловой энергией, автоматизацией производства. Вообще, гидроэнергетики – это особые люди: им каждый раз приходилось переезжать на новое место. Они с нуля обустраивали свой быт и строили новую гидроэлектростанцию.
Все выглядело так же, как в старом кино?
– Да. Сейчас любят говорить, что в этих фильмах было много неправды и искажений. Разве что лишний кусок колбасы на столе, но желание и стремление, с которым работали, – это правда. На кухнях мы обсуждали все, что нам не нравится, но важнее была цель, к которой шли с воодушевлением. Мы строили будущее для себя и для своих детей, надеялись, что их жизнь будет лучше нашей. Так мне сначала говорили родители, потом я повторял эти слова своим детям, внучкам. Я надеюсь, что дети моих внуков все-таки будут жить лучше.
Ваши студенческие годы пришлись на время Никиты Сергеевича Хрущева. Чем запомнился неординарный политик?
– Никита Сергеевич был творческим человеком: я до сих пор помню бескрайние поля кукурузы в Ярославле. Она взошла лишь на несколько сантиметров, и даже не было смысла пускать технику на уборку такого урожая.
Запомнилась система, которую между собой мы называли «тип-топ». Страна ведь нуждалась в специалистах и рабочих кадрах, и Никита Сергеевич в один момент решил: «А что это студенты учатся и не приносят пользы в сложное для страны время?». Сказано – сделано. Отныне студенты должны были 2 недели учиться, а 2 недели работать. Это и был «тип-топ». Только в те дни, когда надо было работать, мы еще и учились по вечерам.
В начале 70‑х годов вы трудились в Иране? Чем запомнилась эта страна и Ближний Восток в целом?
– Когда мы закончили строительство Саратовской ГЭС, вместе с женой перебрались в Ярославль, поближе к родителям. Меня позвали на ТЭЦ-2, которая находится на территории Ярославского моторного завода. Но надолго задержаться в городе не получилось. СССР тогда активно помогал развиваться другим странам. В республике Иран строился Исфаганский металлургический комбинат, и там срочно потребовался специалист моего профиля. Предстояло заниматься строительством и эксплуатацией электростанции на комбинате.
Иран в то время сильно отличался от того, что мы знаем сейчас. Тогда страна еще не была исламской республикой. Когда мы с супругой прилетели, то увидели совершенно другой мир – яркий и интересный. Казалось, что дорожное движение там не регулировалось никакими законами. Водители ездили хаотично, постоянно ругались между собой, но всегда и везде пропускали пешеходов. Это одно из первых впечатлений.
К советским специалистам в стране относились очень хорошо. Здесь надо отдать должное русскому менталитету: мы всегда с душой относимся к тем, кому хотим помочь. Вот приходит, например, американский консультант. Ему показывают оборудование, которое не работает. Американец выясняет причину, говорит, что надо сделать, и уходит. Наши ребята этим не ограничивались: все рассказывали, комментировали и объясняли. За это нас любили и уважали. А когда по улицам стали носиться вооруженные автоматами Калашникова люди, доставалось немцам и американцам, но советских специалистов никто не трогал. С тех пор я четко уяснил для себя: даже в самых сложных национальных конфликтах спасти может уважение друг к другу.
Как жил Иран до исламской революции?
– На самом деле, есть 2 Ирана: до и после исламской революции. Тогда все женщины в городах носили обычную европейскую одежду – джинсы и мини-юбки. В магазинах был широкий ассортимент промтоваров, бытовой техники и алкоголя. Развивалось производство, страна активно занималась внешней торговлей, а шах призывал всех идти на производство.
Правда, иранцы не очень-то любят работать. Вот на рынке посидеть, поторговать – это для них благо. Здесь они общаются, делятся свежими новостями, и сам факт продажи, в общем-то, не очень важен. Если подойдешь, спросишь, сколько стоит, и без вопросов заплатишь названную сумму, на тебя посмотрят как на ненормального. Обязательно нужно торговаться, ведь цену продавец взял с потолка. А вот если хорошо поторговались, пообщались, то продавец и покупатель расходятся в лучших чувствах, остаются довольными друг другом. Такой вот ритуал торговли.
Руководитель страны звал всех на производство, обещал гарантированную зарплату, раз в 10 больше того минимума, что можно было заработать на рынке. И что вы думаете, пошли? Нет! Поэтому для работы на производстве приходилось звать людей из юго-восточной Азии. А потом случилась исламская революция, и многое в стране поменялось.
Сегодня много говорится о первых результатах реформы российской энергетики, мнения чаще всего отрицательные. Как вы считаете, преобразования нужно было проводить, или лучше было оставить все как есть?
– Реформа энергетики была так же необходима, как и реформа самой страны. Все народное хозяйство больше не могло оставаться в том состоянии, в котором находилось прежде. Но можно поговорить о деталях. На мой взгляд, среди руководителей РАО «ЕЭС России» не хватало профессионалов, и многие вещи следовало сделать по-другому. Например, территориальные генерирующие компании – это экзотика, потому что объединить теплоэнергетический комплекс Ярославской и Архангельской областей в одно целое невозможно. В ходе преобразований возник такой сложный рынок электрической энергии, что многие в нем не могут разобраться до сих пор. Отсюда высокие тарифы, которые больно сказываются на населении. Еще раз повторюсь. Реформа была нужна, но проводить ее должны были профессиональные энергетики.
Вам приходилось лично общаться с Анатолием Чубайсом? Какое впечатление он произвел? Правда, что «во всем виноват Чубайс»?
– Наверное, он виноват в том, что при своей невероятной энергии и упрямстве не смог убедить руководство страны провести реформы быстро и эффективно. Мы растянули процесс на 20 лет, тогда как другие страны сделали все гораздо оперативнее. Анатолий Борисович – талантливый человек, но его способности используются не в полной мере. Он многое смог бы сделать, если бы имел больше полномочий. Но история не терпит сослагательных наклонений.
В Ярославской области, похоже, намечается бум энергетического строительства – о своих планах и проектах заявили несколько компаний.
С чем это связано: с реформой отрасли, грамотной политикой, проводимой в Ярославской области, острейшей необходимостью в модернизации энергохозяйства или всем вместе взятым?
– Для того чтобы страна жила хорошо, энергетика должна развиваться быстрее остальных отраслей. Сегодня ситуация прямо противоположная: энергетический комплекс изношен морально и физически. При этом экономика у нас одна из самых энергозатратных в мире. То есть для производства одной единицы продукта нам нужно больше энергии, чем многим другим странам. А мы еще и берем ее из невозобновляемых источников: сжигаем нефть, каменный уголь и газ.
Главная задача на сегодняшний день – запускать мощные и высокоэффективные генераторы энергии, строить распределительные сети. Дальше с той энергетикой, что есть сейчас, жить просто нельзя. И я рад, что у нас в области это понимают. Вот в октябре пройдет второй Ярославский энергетический форум, это показатель.
Можно я задам простой женский вопрос? Мы платим за электроэнергию солидную часть денег, которые зарабатываем. Неужели их недостаточно для того, чтобы модернизировать оборудование?
– На самом деле, электроэнергия для населения стоит значительно дороже. В квартиры приходит низкое напряжение, его понижают в тысячу раз, прежде чем донести до потребителя. Это стоит дорого. С другой стороны, нельзя доводить ситуацию до абсурда и устанавливать такую цену, что электроэнергия станет просто недоступной для людей. Истина, как всегда, лежит где-то посередине. Теоретически человек должен получать достойную заработную плату и платить за электроэнергию реальную цену. А еще нужна прозрачная тарифная политика. Монополисты очень часто забывают об этом, а в ответ получают недоверие потребителей.
Виктор Викторович, что для Вас труднее: руководить многотысячным коллективом или возглавлять областной парламент?
– Знаете, какой руководитель самый хороший? Тот, который не делает ничего. Его тогда и ругать не за что. Но если стараешься, постоянно пытаешься что-то делать, неизбежно возникает напряжение. Выбрать между политикой и энергетикой сложно: это совершенно разные вещи. В энергетике мне все было понятно, а в политике нет еще такого учебника, который помог бы разобраться во всех тонкостях. А вообще, что сложнее – петь или плясать? Вопрос из того же разряда. Если работаешь с полной отдачей, то сложно и то и другое.
На мой взгляд, в нашем регионе непросто найти более демократичного и дипломатичного руководителя. Не случайно, до того как стать спикером ярославского парламента, вы возглавляли депутатскую комиссию по этике и регламенту. Вы согласны с такой характеристикой, или, когда это нужно, вы используете авторитарные методы?
– Просто я добрый человек. Порой удивляюсь, как вышло так, что меня назначили генеральным директором «Ярэнерго»! В традиционном русском понимании это должен быть человек, который может стукнуть по столу, действовать жестко. Но я всегда стараюсь понять людей, потому что у каждого своя судьба, своя семья. А обидеть и унизить человека просто, только в этом нет ничего хорошего.
Конечно, работая генеральным директором, приходится использовать авторитарные методы. Но они всегда давались мне сложно. Сначала разбираюсь в проблеме сам, учусь и только потом могу сказать: «Делай, как я!». Только в этом случае люди доверяют и уважают.
Какую часть вашей жизни занимает депутатская работа, общение с избирателями?
– Времени уходит много, особенно на законотворческую работу. К тому же я секретарь политсовета Ярославского регионального отделения «Единой России». Если раньше я был депутатом и отвечал за округ, то сейчас, на должности председателя Ярославской областной думы, нужно отвечать за всю область. А забот у людей много: коммунальное хозяйство, здравоохранение, детские сады, низкие зарплаты и так далее. Стараюсь помогать и убеждать, что все-таки мы движемся к лучшему, а не к худшему.
Самое сложное в моей работе – это депутатские приемы. Люди редко приходят сказать спасибо, и можно их понять. Большинство обращений – от тех, кто оказался в действительно сложной жизненной ситуации. Иногда не сплю ночами, думаю, как можно помочь. А помочь получается не всегда. К этой боли нельзя привыкнуть.
Виктор Викторович, у вас есть жизненное кредо?
– Знаете, у нас так любят наступать на одни и те же грабли! Наше национальное достояние – вовсе не «Газпром», а грабли! Поэтому если не знаешь, что делать в той или иной ситуации, разберись, чего делать не надо. И тогда станет понятно, как действовать дальше.
Какую роль в вашей жизни играют женщины? Кто главный в семье – вы или супруга?
– Я всегда даю женщине возможность почувствовать себя хозяйкой в семье, ведь на ее долю приходится гораздо больше проблем и забот. И от того, насколько комфортно чувствует себя женщина, зависит лад в семье.
Каков стаж вашей семейной жизни?
– В этом году мы с супругой отметили 45‑летие совместной жизни.
Наверное, вы знаете ответ на вопрос: «Чего хочет женщина?».
– Самое главное – мир и порядок, внимание ближних. А так, женщина и шубу хочет, и квартиру побольше. Но если этого не будет, она не обидится. А вот без теплого и душевного отношения не обойтись.
У вас 3 внучки. Правда, что внуков любят больше, чем собственных детей?
– Когда растут свои дети, мы много работаем, отдаем их в ясли и садики, много чего не замечаем. Но когда появляются внуки, в дело вступает вся нерастраченная любовь, желание воспитывать. Все, что мы недодали детям, достается внукам. Иногда переходим грань и начинаем баловать, в этом случае нужно уметь объяснить, что все имеет свою цену. Сейчас я могу купить своим внучкам то, что они попросят, но помню время, когда хотел, но просто не мог купить дочке куклу. Такие были времена, все жили от получки до получки.
Поскольку мы беседуем в ресторане, какую кухню вы предпочитаете обычно? Считаете ли себя гурманом? Умеете готовить?
– Какой русский человек не любит выпить и вкусно покушать! Я люблю все, что вкусно! Готовить раньше очень любил, делал солянку, зразы, плов. Но сейчас времени на кулинарные подвиги практически не остается.
Виктор Викторович, в чем для вас человеческое счастье?
– Тривиальные вещи приходят в голову, ведь счастье, в общем-то, для всех одинаковое. Когда все живы и здоровы, все хорошо в стране и в городе, когда ты востребован и можешь сделать что-то полезное. Просто иногда пройти по лесу – это тоже счастье!
Текст: Ирина Дерябина, Антон Будилин | Фото: Олег Токмаков