Человек, управляющий своим временем

В биографии Михаила МÉня как в зеркале отразились события, судьбы, люди, игравшие и играющие до сих пор заметную роль в общественной, культурной, политической жизни страны в последние десятилетия. Религия и философия, культура и искусство, политика и реформы – из этих явлений и понятий мостилась необычайно интересная, уникальная жизненная дорога главы ивановского региона. С вопроса об истоках этого пути мы и начали беседу с Михаилом Александровичем.

– Мои детство и юность прошли в Подмосковье. Я рос, с одной стороны, в типичном социуме, с другой стороны, в не совсем типичной советской семье – семье православного священника. Конечно, это накладывало свою специфику на мое развитие, мировоззрение, как говорят философы, миросозерцание. Я не могу жаловаться на то, что у меня было несчастливое детство. Была замечательная семья, были замечательные возможности, которые я старался реализовывать. Но церковный отпечаток, безусловно, накладывался на мое воспитание. Например, в школе мне говорили одно, а дома очень часто – другое. И я очень признателен своему отцу, что он открывал мне правду. Хотя рисковал, потому что я в силу неопытности, горячности мог эту правду высказывать публично, что иногда делал, за что и получал от учителей. Уже тогда мне пришлось постичь какие-то первые азы политики. Хотя, поверьте, в старших классах, в армии у меня не было ни малейших иллюзий, что я могу добиться каких-то успехов в этой стране. Неважно, в чем – в политике, в науке. Единственным, может быть, выходом была культура, искусство – туда неблагонадежных все-таки пускали. Безусловно, детство отчасти меня и сформировало тем, кем я стал.

А в дальнейшем кто оказывал на вас наибольшее влияние?
– Конечно, в разные периоды моей жизни, начиная с детства и заканчивая сегодняшним днем, разные люди влияли на меня, начиная, в первую очередь, с моего отца – человека, с которым я до сих пор внутренне советуюсь при принятии каких-то решений. Получилось так, что я попадал в хорошие команды, работая в политике. Я многому учился. Работая в Государственной Думе, учился у Григория Явлинского формированию бюджета, экономике, перенимал макроэкономические идеи, учился азам дипломатии у Владимира Лукина, с которым мы дружим до сих пор. Потом учился четкой дисциплине в управленческой среде у Бориса Громова, управлению региональным хозяйством у Юрия Лужкова. Путь от депутата регионального парламента, депутата парламента страны, вице-губернатора, заместителя мэра до губернатора, если его переложить на советское время, был бы вполне типичным, эволюционным для руководителя. Ведь в СССР была выстроена комплексная система подготовки кадров. Сейчас иная ситуация, хотя в последние несколько лет она меняется. Мы видим, что руководство страны прибегает к таким инструментам, как, например, создание кадровых резервов. Понятно, что все только начинается, но очень важно, что государство стало задумываться над системой подбора и ротации кадров. Старая система была спорной, но она была. В 90‑е годы она начала разрушаться и перестала работать, и сейчас эту систему нужно создавать заново.

У вас не было желания пойти, например, не в институт и армию, а в духовную семинарию в Сергиев-Посаде? Почему вы выбрали светский путь?
– Безусловно, любой сын православного священника рассматривает вариант такого пути, но все-таки, анализируя свои личные качества, я пришел к выводу, что большую пользу смогу приносить и обществу, и своей семье на гражданской службе. Наверное, это правильно, потому что работа священника требует безусловного призвания, потому что он – «врач душ человеческих». В ряде других профессий ошибку можно исправить. А в ситуации, когда священник как-то неправильно поработал со своим прихожанином, ложится ответственность уже другого масштаба. Я в своей жизни занимался и творчеством, и бизнесом, и политикой. В конечном итоге стал управленцем с достаточно большим стажем.

Ваши жизненные принципы уже тогда твердо сформировались? Каковы они?
– Один из основных моих принципов в работе, в домашних, личных отношениях – это обязательность. Я просто не выношу, когда люди произносят слово «да» и после этого не делают того, что обещали. Не люблю, когда люди не отвечают на пропущенные звонки на мобильный телефон. Я этого не понимаю и не приемлю. Все у нас в области знают, что если я говорю «да», то это да, если говорю «нет», то это нет. Без двойного смысла. Я стараюсь отвечать за свои слова. И если по каким-то объективным или субъективным причинам поменял свое решение, я должен человека оповестить об этом. Когда ко мне обращаются с какой-то просьбой, я тут же ее немедленно рассматриваю, решаю вопрос, потому что эта проблема может потом забыться. Думаю, что этого реально не хватает сегодня России. Мы – люди, вышедшие из советского периода, в котором деловая этика была не так важна. И теперь история играет с нами дурную шутку. Слава Богу, понимание этого начинает возвращаться, но далеко не ко всем. Я знаю людей моего уровня ответственности, которые не отвечают за свои слова. Я считаю обязательность важнейшим моментом и в бизнесе, и в политике, и в системе управления.

У вас большая семья, пятеро детей. Как вам удавалось и удается при вашей занятости уделять им время?
– Как-то мой отец произнес замечательную фразу: «Время – это скакун, а часы на руке – это вожжи, которыми ты управляешь». Мне это высказывание запомнилось на всю жизнь. Еще со школьных времен я начал вести ежедневник. И веду его до сих пор, тогда на бумаге, сейчас в электронном виде. У меня все распланировано, все разложено по полочкам, и это дает мне возможность работать системно, высвобождает огромное количество времени. Я тоже очень много работаю, могу уехать с работы и в 7 часов вечера, и в 10, и в 12, но я не злоупотребляю работой сутки напролет. Не считаю, что человек, сидящий на работе с 8 утра до 12 ночи, завалив свой стол кипами бумаг, – эффективный руководитель. Это, наоборот, свидетельствует о некоторой бессистемности. Когда ухожу с работы, у меня рабочий стол всегда чистый, на нем нет ничего лишнего. С точки зрения освобождения времени для той же семьи это очень важно.

Конечно, редко удается поехать куда-то с детьми, потому что работа губернатора подразумевает постоянную ответственность, постоянную напряженность – не дай Бог, что-то произойдет, и нужно срываться с места. Это ответственность за целый регион. Каждый вечер, хоть чуть-чуть, я стараюсь общаться со своими маленькими детьми. Две взрослые дочки живут сегодня достаточно самостоятельно, я с ними общаюсь, когда приезжаю в Москву, и здесь, когда они бывают у меня в гостях. А младшие, два сына и дочь, живут в Иванове со мной.

 Вы еще увлекаетесь музыкой и спортом, на это тоже хватает времени?
– Мне хотелось бы, чтобы на это больше было временных возможностей. К сожалению, как правило, это ночь с субботы на воскресенье – то, что касается работы в музыкальной студии (Михаил Мень прекрасно играет на гитаре и поет, выпустил несколько сольных и совместных альбомов. – ред.). Что касается спорта, то каждый день я занимаюсь фитнесом дома и считаю это обязательным для поддержания формы. Увлекаюсь и летними, и зимними видами спорта, опять же в меру возможностей – горными и беговыми лыжами. Летом играю в теннис, иногда катаюсь на велосипеде. В общем, занимаюсь всем, что позволяет делать мой возраст.

 Вы упомянули про дневник. Ваше увлечение Твиттером отсюда?
– Нет, не отсюда. Хотя я технологичный человек, хорошо владею компьютерными программами, и музыкальными, и редакторскими. Пользование Твиттером все-таки с рабочей необходимостью связано. Хотя мне было бы сложнее, если я бы не был технологически увлеченным человеком. Я искал новую возможность для общения с людьми, помимо традиционных видов коммуникации, которые существуют у руководителя региона, анализировал разные социальные сети, ресурсы и определился с Твиттером. Он мне понравился по ряду причин. Зачем изобретать велосипед, если большинство мировых политиков используют именно эту социальную сеть для общения с избирателями, с подчиненными в том числе? Твиттер мне удобен тем, что не позволяет писать много, всего 140 символов. Что очень полезно для того, чтобы развивать в себе умение кратко излагать мысли. Вообще, для чиновника это правильно. Я не совсем поддерживаю, когда чиновники заводят блоги в Живом журнале, потому что там действительно нужно писать. А если за тебя это делает пресс-служба, это сразу видно, что ни к чему. А вот для Твиттера время я всегда нахожу. В первую очередь, когда еду в машине. В этот момент я могу отвечать людям, спокойно общаться, для чего есть современные устройства – iPhone и iPad. Безусловно, благодаря Твиттеру я стал снимать информационный срез. Конечно, пользователи Интернета – люди специфические, по ним нельзя тренд установить, но определенное настроение можно понять. Если этот срез наложить на срез мнений, услышанных мною в прямом эфире на радио, на встречах, в разговорах, то я уже себе формирую какую-то целостную картинку о многих вещах, происходящих в регионе.

Я вижу реальную пользу современных средств коммуникации еще вот в чем. Иногда, а бывает и часто, чиновники, подчиненные пытаются донести до руководителя не всю информацию. И становятся заложниками такой ситуации. Руководитель должен уметь пользоваться этими инструментами, потому что они реально могут принести пользу, как минимум, как некий альтернативный, дополнительный источник информации.

Какой период из вашей государственной и муниципальной службы, вы считаете для себя наиболее ярким?
– В каждом периоде были свои интересные моменты. Я не готов выделить какое-то конкретное время. В начале 90‑х, когда я избирался депутатом Московской областной думы, мы все «горели» изменениями в стране. Помню, как писали первый Устав Московской области, боролись за демократические институты, выборность. Очень было интересно. Потом была Госдума 1995-1999 годов – серьезный парламент. За 4 года я 4 раза собирал вещи, потому что мы были уверены в разгоне Нижней палаты. В Правительстве Московской области я работал в то время, когда как раз прошел кризис и начался бурный рост. Это приход первых инвестиций, переговоры с первыми иностранцами, которые всерьез начали приходить в Россию, строить свои фабрики (Mars, Danone). Я курировал открытие первого в России магазина Ikea. Ну и, конечно, Москва. Это уникальный опыт работы, это очень специфический субъект федерации, это целая огромная страна. И каждый участок работы здесь был очень ответственным. Я там приобрел очень много, выполняя и хозяйственные, и политические функции.

Какой стиль управления вам присущ? Вы в большей степени демократичны или авторитарны?
– Я себя считаю человеком демократичным, открытым, воспитанным. Но, к сожалению, очень многие, кто меня не знает и сталкивается впервые, путают воспитанность с мягкостью. А это абсолютно разные вещи. Я никогда не унижаю людей, но, поверьте, могу несколько слов сказать так, что людям бывает очень стыдно. И это бывает более действенно, нежели какие-то крики, пускание пены.

В Ивановской области было много событий: и роспуск парламента, и местное самоуправление переходило на систему сити-менеджеров… С приходом в регион, я выступил как кризис-менеджер, здесь была очень сложная ситуация – и экономическая, и политическая. Я прекрасно понимал, что экономическую ситуацию исправить за несколько лет очень сложно, здесь необходимо поступательное движение, реальные шаги. Для окончательной реализации каких-то замыслов нужны десятилетия. Что касается политической обстановки, то здесь можно ситуацию стабилизировать, но гораздо быстрее. Поэтому я при всех своих демократических убеждениях работаю как кризис-менеджер именно в управлении, именно в политике. И это дало свои результаты, поскольку та сплоченность элит, которая появилась в Ивановской области, дала возможность последний кризис пройти более-менее спокойно. Если бы мы еще оказались в раздрае, это была бы трагедия, катастрофа.
С помощью наведения элементарной дисциплины Иваново становится красивее. Я ни в коем случае не говорю, что это только моя заслуга, но, безусловно, я старался дать толчок, импульс, дать драйв определенный для того, чтобы дальше подтягивались главы администраций, бизнес. Создавая небольшие очаги современного города, мы постепенно отвоевывали участки, на которых царил хаос. Сегодня хорошеет Шуя, Кинешма приводится в порядок. Плес стал одним из лучших курортов в центральной полосе – это отмечают и аналитики по внутреннему туризму. Достаточно много сделано и в экономике.

Вопрос об экономике. Сегодня актуальной и в некотором смысле модной стала тема кластеров. Вы тоже следуете этой экономической политике по развитию территории?
– Мы пошли по пути реализации современных институтов развития, нами сформирован технопарк в городе Родники, который активно развивается в рамках государственно-частного партнерства. И мы уже получили первые средства из федерального бюджета на приведение в порядок инфраструктуры этого технопарка. Туда уже заходят несколько резидентов.

То, что касается текстильного кластера, то на самом деле он был сформирован еще в советские годы. Но сейчас нам удалось его немножко систематизировать и привести в соответствие с мировыми требованиями, добавив такой элемент, как элемент оптовой торговли. Потому что серьезные проблемы возникли в реализации продукции, когда появилась серьезная конкуренция с Китаем, Турцией. Наши предприятия, привыкшие работать в комфортных, нерыночных условиях, просто потерялись. В итоге мы создали 3 крупных логистических центра текстильной продукции. Иногда нас критикуют: лучше бы фабрик больше строили. Мы отвечаем так: во‑первых, к сожалению, бизнес всегда охотнее идет в оптовую торговлю текстилем, нежели в строительство или реконструкцию фабрик, как бы мы их ни зазывали и чтобы мы им ни обещали. С другой стороны, все-таки 2 новые фабрики за последние 5 лет открылись, и это тоже неплохой тренд относительно того, что все-таки российский текстиль скорее жив, чем мертв. И второе то, что без логистики, без продажи, без маркетинга, без упаковки, без рекламы никакой кластер не может существовать.

Но сейчас главная проблема для нас – сырье, потому что только за последний год цена на хлопок поднялась почти в 3 раза. И это бьет по отрасли очень сильно. Но в любом случае кластер жив. Из-за отсутствия сырья он получается усеченным. Ведь согласно классическому понятию кластера, которое ввел английский экономист Майкл Портер, он включает в себя производство продукции, начиная от сырья и его переработки, маркетинг, продажу, распространение, рекламу. У нас есть разные идеи, которые уже реализуются. Мы сейчас делаем проект с немецкими партнерами – предприятие по производству синтетического волокна. В Правительстве РФ нам обещали поддержку. Появляется и новая информация от Министерства промышленности и торговли. На последнем форуме «Золотое кольцо», который проходил в Плесе, говорилось, что в некоторых южных регионах России пытаются выращивать хлопок. Не знаю, что из этого получится, но, во всяком случае, мы ищем вместе с Минпромом какие-то варианты решения проблемы.

К нашим достижениям за последнее время можно отнести завершение строительства долгостроя – комбината детского питания. Нам удалось привлечь серьезные инвестиции в производство кондитерских изделий – открыть фабрику «Красная заря», которая постепенно и уверенно двигается к цели: занять 4 % рынка шоколада в России. Зимой мы планируем открыть электрометаллургический комбинат, что тоже важно для диверсификации экономики. Мы немного помогли заводу «Автокран», участвуя в переговорах с Европейским банком реконструкции и развития, который предоставил кредит. Сейчас на выходе запуск цеха по производству новой бесшумной стрелы для крана, который даст новый толчок развитию предприятия.

Ивановцы и ярославцы – географические соседи, происходит достаточно тесное деловое общение между двумя регионами. Скажите, а есть ли взаимодействие на уровне государственной власти между двумя субъектами федерации?
– Во‑первых, мы дружны с губернатором Ярославской области Сергеем Вахруковым и знаем друг друга много лет, еще со времен партии «Яблоко», в которой оба состояли. Между Ивановской и Ярославской областями год назад было подписано официальное соглашение. Во‑вторых, что самое главное, создание кластеров мы неразрывно связываем с Ярославской и Костромской областями, поскольку действительно между нашими регионами очень много пересечений. Ведь кластер – это все-таки не особая экономическая зона, которая оборвалась одной территорией. Это более серьезное движение инвестиций, ресурсов. Поэтому мы себя не представляем без партнеров, наших соседей.

Ярославль – серьезный, развитый город, мы на него равняемся во многом, с удовольствием берем примеры. Даже если нам приходится иногда конкурировать, то это естественно. Например, мы тоже претендовали на размещение японского завода «Комацу» у нас в регионе. «Комацу» выбрал в конечном итоге Ярославль. Если брать бизнес, то они логично сделали, потому что у Ярославля больше возможностей для подготовки площадки, больше денег, больше бюджет. Кстати, «Кранэкс» и «Комацу» сегодня активно сотрудничают.
С другой стороны, я считаю, что в такие процессы, несмотря на то, что я убежденный рыночник, должно вмешиваться Министерство экономического развития, потому что размещение производительных сил – это важнейший участок работы министерства в плане равномерного развития территорий. Уверен, что о каких-то преференциях для предприятий или отраслей нужно говорить только тогда, когда они идут в регионы, которые по объективным причинам развиваются слабее других. Это мнение многих губернаторов. Вот только сегодня мы получили информацию, что Минэкономразвития ведет переговоры с одной из автомобилестроительных компаний. И им выдвигается условие о государственной поддержке в случае строительства предприятия в одном из дотационных, не сильно развитых регионов. Это хороший знак, я очень рассчитываю на то, что это будет трендом.

Текст: Михаил Чирков   | Фото: Олег Токмаков