ДОМ, В КОТОРОМ РОДИЛСЯ МИХАИЛ КУЗМИН • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

ДОМ, В КОТОРОМ РОДИЛСЯ МИХАИЛ КУЗМИН

В октябре уходящего года мировая литературная общественность отмечала 150-летие одного из ярких ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА— Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936). В последние десятилетия жизни и творчеству Михаила Кузмина посвящаются международные научные конференции, его стихи переведены на языки многих народов мира. Опубликованы сотни статей и десятки книг об этом удивительном поэте, прозаике, критике, переводчике и композиторе-уроженце города Ярославля.

Где родился Михаил Кузмин? Этот вопрос может показаться банальным. «Конечно же, в Ярославле!» – воскликнет любой знаток истории русской литературы. Да, но где именно в Ярославле родился Кузмин? Где стоял или стоит до сих пор тот дом, в котором появился на свет один из крупнейших поэтов Серебряного века? До недавнего времени ответа не было.

В отличие от даты своего рождения – а Михаил Кузмин в разное время называл разные года: 1875 и 1877, Кузмин никогда не скрывал своего происхождения и места рождения. Точную дату рождения Михаила Кузмина — 6 октября 1872 года ( по новому стилю 18 октября) — удалось установить благодаря метрическим записям Христорождественской церкви города Ярославля. Кузмин всегда подчеркивал, что происходит из дворян Ярославской губернии. Когда некоторые авторы в своих публикациях пишут, что отец Кузмина был старообрядцем из древнего дворянского рода и служил судьей, они показывают свое полное незнание или непонимание исторических реалий конца XIX — начала XX веков. Для того времени старообрядчество и дворянство — два противоположных полюса социальной системы Российской Империи. Не мог старообрядец стать судьей Ярославского окружного суда, и не могли старообрядцы крестить своего сына в храме Рождества Христова, метрическая книга которой хранит запись о крещении Михаила Кузмина в октябре 1872 года.

Отец будущего поэта, Алексей Алексеевич Кузмин, был членом самого первого состава Ярославского окружного суда, можно сказать, стоял у истоков судебной системы города. Он с семьей переехал в Ярославль в начале 1860-х годов и сразу поселился неподалеку от Христорождественской церкви, став прихожанином этого древнего храма. Здесь он с супругой крестил своих новорожденных детей, здесь же отпевали некоторых из них, умерших в младенческом возрасте. Территория прихода храма, расположенного близ Волжской набережной на Малой Варваринской улице (ныне улица Кедрова), была совсем небольшой: к нему относилась только современная нечетная сторона улицы, тогда как дома на противоположной стороне улицы были закреплены за приходом находившейся там Варваринской церкви.

Поэт Михаил Кузмин. Портрет художника Константина Сомова.

В каком же из этих домов жила семья Кузминых? Быть может, сам поэт оставил о доме какие-либо свидетельства? Родители Кузмина переехали из Ярославля в Саратов, когда Михаилу не было и полутора лет, оттого помнить ярославский период своей жизни он не мог, но наверняка слышал рассказы родных о том времени. Михаил Кузмин со своей старшей сестрой был в Ярославле проездом 20 августа 1906 года, о чем оставил запись в дневнике: «Погода прелестна, мы путешествовали по-семейному по Ярославлю, являя собой не то странствующую труппу, не то «наших за границей». Попали в какой-то шикаристый ресторан со сценой, проходили мимо дома, где я родился, мимо церкви, где меня крестили: все, говорят, такое же. Там тихий, уютный, замерший вид». Как видим, дом упомянут, но свидетельство столь лаконичное, что нанести на карту города маршрут прогулки не представляется возможным. Лишь позднее, после посещения петербургского ресторана «Яр», Кузмин записал в той же тетради дневника: «В зале, очень напоминавшей хорошие рестораны в провинции и, в частности, ярославский на бульваре, было очень холодно; редкие и добродетельные посетители слушали добросовестно какую-то садовую канитель со сцены». После этих слов становится понятно, что Кузмин с родственниками во время своей прогулки по Ярославлю обедали в ресторане Бутлера, что находился в саду при Казанском бульваре.

В Москве были изданы воспоминания внучатой племянницы Кузмина, в которых говорится: «Они жили в Ярославле, в собственном каменном доме с большим садом». Однако во время просмотра в архиве списков ярославских домовладельцев того периода фамилия Кузминых автору этих строк ни разу не встретилась. Кроме того, можно было предположить, что в 1874 году, когда отца Кузмина перевели по службе в Саратов, он должен был продать свой ярославский дом. Но и внимательный просмотр гигантских по формату и толщине нотариальных книг, где могла бы содержаться актовая запись о продаже Кузминым своего имущества, результатов не принес. Да и сомнительно, чтобы у Кузминых был свой собственный дом. В Ярославле второй половины XIX века домами чаще всего владели купцы, мещане и разбогатевшие крестьяне.

А если поискать искомую информацию в архивных делах, связанных со службой Кузмина-старшего? Ведь сейчас в личных делах сотрудников организаций указывается их домашний адрес. В XIX веке документы велись совсем иначе: в деле о службе члена Ярославского окружного суда А.А. Кузмина нет сведений о месте его жительства, нет таких сведений и в разнообразных списках чиновников суда, в переписке по личному составу, книге об определении и увольнении со службы чиновников суда…

Так, на протяжении нескольких лет, раз в месяц я садился на поезд в родном Петербурге, чтобы на следующее утро прибыть в Ярославль, где в архиве меня ждала очередная стопка документов… Помимо множества фактов и свидетельств о семье Кузмина, мне удалось установить, что талантливая художница Елизавета Бём, известная, в первую очередь, как автор замечательных открыток, приходилась Михаилу Кузмину троюродной сестрой (о чем тот, кажется, не знал или, во всяком случае, никогда не упоминал). Этот и многие другие факты были опубликованы мною в научном сборнике, а потом разлетелись по бескрайним просторам интернета.

Во время поисков дома, где родился Кузмин, я обратил внимание на усадьбу, принадлежавшую крестному Кузмина – Дмитрию Ивановичу Чистякову. Он некоторое время был сослуживцем отца поэта. Крестный Кузмина был человеком предприимчивым и оборотистым. Приобрел на Волжской набережной два соседних дома неподалеку от дома ярославского губернатора (их современные адреса – Волжская набережная, 29/2 и 31а). Эти дома стоят в непосредственной близости от церкви Рождества Христова, где крестили Михаила Кузмина. Чистяков успешно вел хозяйственные дела и в 1906-1908 годах занимал должность ярославского городского головы. Сохранились его письма ярославскому купцу и краеведу А.А. Титову. В одном из них Чистяков сообщал: «Сосед мой Иван Николаевич Соболев, кажись, затевает свадебку: все у него гости и веселие. Говорят, раздумал сын их жениться на дочери В.Ф. Холщевникова. Дай Бог ему счастья». Речь идет о владельце дома на Волжской набережной, 33. Кузмины в этих письмах не упоминаются…
И вот через несколько лет поисков удача улыбнулась мне. В одном из хозяйственно-распорядительных документов, датируемом близко ко времени рождения Михаила Кузмина, его отец указал: «Жительство имею в г. Ярославле против церкви Варвары Великомученицы, в доме Холщевниковой».

Так мы узнаем имя настоящей владелицы дома — Екатерины Александровны Холщевниковой. Современный адрес этого дома – улица Кедрова, 5. Но почему же внучатая племянница Кузмина утверждала, что дом принадлежал им? Объяснять это следует вовсе не ошибкой памяти мемуаристки, ведь она приводила пересказ воспоминаний бабушки, услышанный из уст матери. В результате фраза «наш дом» в значении «дом, в котором мы жили» превратилась в «дом, которым мы владели» — типичный для семейных преданий случай.

По описям второй половины – конца XIX века на участке стоял каменный, крытый железом, двухэтажный дом и два небольших деревянных флигеля. Хозяйка с сыном жили в главном доме, часть которого сдавала в найм. Квартира, предназначавшаяся для сдачи в найм, занимала большую часть дома. Мещанка Е.А. Холщевникова приобрела его в 1861 году, а ее наследники были владельцами вплоть до национализации городской недвижимости в1919 году. Кстати, в воспоминаниях потомков владельца соседнего участка нашлись и краткие свидетельства о саде, окружавшем дом, в котором родился Кузмин.

К сожалению, пока не удалось отыскать описаний интерьеров дома Холщевниковой в Ярославле. Но в романе М. Кузмина «Тихий страж» есть такие строки: «Устинья жила у своей тетки Анфисы Ивановны Холщевниковой в трех небольших комнатах при частной старообрядческой молельне… Узенький коридорчик с окнами в часовню давал возможность проходить из большой, темной передней в закутки Холщевниковой. Это были очень низенькие светлые комнаты, каждая по одному окну, на подоконниках которых всегда толклись жирные голуби с ближайшего рынка. Несмотря на близость молитвенного места, никаких специальных признаков особливого благочестия в этой квартире не было, и помещение походило просто на уездный дом где-нибудь на Оке или Волге, в котором можно вообразить и убийства, и долгое моленье, и смех, и песни, и щелканье больших счетов, но охотнее всего представляется бесцельное глазенье из окон, тупые думы и сонная одурь». И, хотя действие романа происходит в Петербурге, весьма вероятно, что Кузмин включил в него и описание, и фамилию владелицы ярославского дома, услышанные из рассказов матери или старшей сестры.

Увы, в начале XXI века на тихой улице Кедрова, между уютными домиками старого Ярославля, были буквально втиснуты новые дома, что нарушило исторически сложившуюся городскую среду и вызвало вполне обоснованные протесты местных жителей. Участок бывшего сада усадьбы Холщевниковой на углу улиц Кедрова и Волкова был застроен элитным жилым домом с трехуровневыми квартирами площадью по 450 квадратных метров.

Но фасад дома Холщевниковой сохранился до наших дней практически без серьезных изменений. Сейчас дом № 5 по улице Кедрова, остается обычным жилым домом исторического центра Ярославля. И ничто не указывает, что в нем родился один из крупнейших поэтов Серебряного века. На нем нет никаких памятных табличек, он не включен в перечень объектов культурного наследия, путеводители и краеведческие публикации не уделяют ему внимания, перед ним не останавливаются экскурсионные группы. Впрочем, теперь такое положение дел может измениться.■

Текст: Евгений Евдокимов, историк, Санкт-Петербург
Фото: из архива автора, Ирина Штольба