Дорого яичко во Христов День! • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

Дорого яичко во Христов День!

Объяснить смысл этой поговорки сегодня наверняка сможет каждый. Однако это один из немногих фактов, которые нам известны о праздновании Пасхи в старые времена. Вооружившись воспоминаниями наших земляков и записками краеведов, попробуем представить, как ярославцы встречали весну и светлое Христово Воскресение.

Весна идет полна чудес…
Несмотря на то, что апрель – второй по счету месяц календарной весны, в народных традициях он все же считался ее началом. Даже название этого месяца с латинского языка переводится как «открывающий», начинающий весну. На Руси апрель величали «снегогоном», считая, что «апрельские ручьи землю будят». По приметам, 4 апреля – в день священномученика Василия Анкирского – прекращался санный путь. Ярославцы называли этого святого «солнечником», а иногда и попросту: «Василий-выверни оглобли». Хозяйки тоже с нетерпением ждали весну, по воскресеньям радуя детишек особым печеньем в виде птичек – «жаворонков». Так как дни эти приходились на Великий Пост, готовили выпечку без яиц и масла.
Птицы были символом весны, и их возвращение в родные края обычно связывали с праздником Благовещения, отмечающимся ныне 7 апреля, а по старому стилю – 25 марта. Согласно Библии, в этот день архангел Гавриил сообщил Деве Марии, что она станет матерью Сына Божия. В народе Благовещение считали одним из самых великих праздников в году. Работать в этот день считалось грехом. Русские крестьяне утверждали, что на Благовещенье «птица гнезда не вьет, девка косу не плетет, и даже черти грешников в аду не мучат».

Летите, голуби, летите…
Во многих селах и городах существовал благовещенский обычай отпускать птичек из клеток на волю – «чтоб они пели во славу Божию и молились о том, кто их освободил». Даже москвичи, петербуржцы и жители крупных городов, весьма далекие от народных традиций, в этот день спешили на птичьи базары, чтобы, купив пичужку, тут же выпустить ее на волю. Не стал исключением и Ярославль. По воспоминаниям Сергея Дмитриева, в начале ХХ века обычай «отпущения птиц на волю» был очень распространен в нашем городе. Возле часовни на Мытном рынке (ныне улица Андропова) сидело множество птичников с клетками, в которых были всевозможные птицы: «и воробьи, и «зеленые», и галки, и вороны, и голуби. Этих птиц благочестивые и «сердобольные» люди выпускали за известную плату на волю…»
Самая дешевая птица, воробей, стоила 2 копейки, самая дорогая – 20 копеек. Ярославцы охотно покупали птиц – видимо, рассчитывая на «птичьи молитвы». Однако хитрые птичники, пользуясь народной доверчивостью, часто жульничали. Они слегка подрезали крылья у птиц, которых продавали. Те не могли подняться высоко и вскоре опускались на мостовую неподалеку, где их снова ловили шустрые продавцы. Так за день Благовещения многие птички успевали «помолить Бога» не по одному разу.

Верба-помощница
Между тем, в домах крестьян и горожан полным ходом шла подготовка к величайшему из православных праздников – Пасхе. Шестая неделя Великого Поста носила название Вербной, напоминая о торжественном вступлении Иисуса Христа в Иерусалим. По преданию, толпы народа привествовали Спасителя, устилая его путь пальмовыми ветвями. В России, где о пальмах знали лишь понаслышке,  вестницей праздника стала верба, напоминавшая о весне своими распушившимися почками.
В субботу, называвшуюся Лазаревой, молодежь отправлялась в лес за вербой. В городах ее можно было купить и на «вербных базарах», откуда, по традиции, приносили деткам сласти, игрушки и бумажных херувимчиков. В Вербное воскресенье освященные в храме ветви приносили домой, украшая ими иконы. Считалось, что праздник придает вербе целебную и защитную силу. По воспоминаниям ярославских крестьян, вплоть до середины XX столетия наши бабушки запекали шарики вербы в хлебцы, скармливая их скотине. Почки освященной вербы советовали есть бесплодным женщинам, а малых детишек легонько стегали вербными ветвями, чтоб росли здоровыми и послушными. Семейная трапеза в это воскресенье была праздничной: как и на Благовещенье, в порядке исключения, разрешалось есть рыбу.

Легенда

Девять «казней египетских» навел на страну пророк Моисей, но лишь десятая заставила смягчиться жестокое сердце фараона, не желавшего лишаться рабов, возводивших ему новые города. Ею стало поражение египетских первенцев, вслед за которым и последовал «исход» из Дома рабства. Ночью, в ожидании начала исхода, израильтяне совершают первую пасхальную трапезу. Глава каждой семьи, заклав однолетнего агнца (ягненка или козленка), помазывает его кровью дверные косяки, а само запеченное на огне животное съедается так, чтобы не были сломаны его кости.
В ночь с 14 на 15 весеннего месяца нисана, во 2‑й половине XIII в. до Рождества Христова, совершился исход из Египта, ставший важнейшим событием ветхозаветной истории. А Пасха, совпавшая с избавлением, стала ежегодным праздником, – воспоминанием об исходе. Само же название «Пасха» (евр. песах – «пощада») указывает на тот драматический момент ночи, когда поражающий Египет Ангел, видя кровь пасхального агнца на дверных косяках еврейских домов, проходил мимо и щадил первенцев израильских.
Ночь Исхода стала вторым рождением народа, началом его самостоятельной истории. Окончательное же спасение мира и победу над духовным рабством совершит в будущем Божий Помазанник из рода царя Давида – Мессия, или, по-гречески, – Христос. Поэтому каждую пасхальную ночь израильтяне ждали явления Мессии.

«Четверговая» соль
Последняя неделя поста звалась Страстной, напоминая о страданиях Спасителя. В эти дни верующие соблюдали особенно строгий пост и усерднее посещали церковь. А вот для женщин вся эта неделя была наполнена предпраздничными хлопотами: «До Великого дня – по горло бабам дела!» С понедельника начинали приводить в порядок дом, во вторник шли в баню, в среду закупали яйца и все необходимое для праздничного стола. Сретенская и Екатерининская улицы в Ярославле (ныне ул. Депутатская и ул. Андропова) застраивались к празднику палатками, где приезжие торговцы предлагали ярославским обывателям куличи, пасхи, колбасу, ветчину, сыр и сотни пудов дешевых колбас из Ростовского и других уездов. Семьи побогаче предпочитали заказывать праздничное угощение в Москве, а куличи покупали в знаменитой булочной Бухарина (на ее месте теперь ресторан «Бристоль»).
Особенно много обычаев было связано со Страстным, или Чистым, четвергом. В этот день не мыли полы, не одалживали денег, не ели до звезды и не ругались с женами и соседями. По особому ярославскому поверью, в Чистый четверг умывались «с серебра», опустив в сосуд с водой серебрянную монету или вещицу. Женщины в этот день занимались приготовлением особой «четверговой» соли: истолченную в ступке соль смешивали с густой квасной гущей, а затем выпаривали эту смесь на сковородке на медленном огне. По остывании смеси ссохшуюся квасную гущу отвеивали от соли, получавшей светло-кофейный цвет и особый вкус. По народным поверьям, «четверговая» соль, освященная в церкви, обладала целебными свойствами, способствовала семейному благополучию. Только с такой солью полагалось есть пасхальные яйца.
К крашению яиц приступали в Великую субботу. Ярославцы любили «крашенки» ярких цветов и заготавливали их в большом количестве (до трех- четырех сотен!), чтобы хватило и для христосования, и для праздничного стола, и для игр на улице.

Легенда

Христос, пришедший ради избавления всех людей от духовного «рабства египетского», принимает участие в иудейской Пасхе и, завершая ее исполнением заложенного в ней Божественного замысла, тем самым ее упраздняет. Ветхий (старый) Завет сменяется Новым. Во время Своей последней Пасхи на Тайной вечере Иисус Христос произносит слова и совершает действия, меняющие смысл праздника.
Он Сам занимает место пасхальной жертвы, и ветхая Пасха становится Пасхой нового Агнца, закланного ради очищения людей единожды и навсегда.

Светлый праздник
Пасхальная служба начиналась в ночь с субботы на воскресенье, и все, кто только мог, стекались в приходские храмы. Спать в эту ночь считалось большим грехом. В Ярославcкой губернии даже существовал обычай: тех, кто не был у светлой заутрени, обливали водой весь этот день, а также и весь следующий. Выйдя после службы из церкви, старались донести зажженную пасхальную свечу до дома, так как считали, что тот, кому удастся это сделать, будет жить счастливо. Дома всей семьей встречали восход, стараясь не пропустить особые минуты, когда солнце «заиграет», и загадать заветное желание.
В Пасхальное воскресенье начиналось разговление после длительного Великого Поста. Как правило, это была семейная трапеза без посторонних. На стол, покрытый лучшей скатертью, ставили крашеные яйца, кулич и пасху – сладкое блюдо из творога с изюмом. Пасхальный стол ярославцы оформляли особенно красиво. Высокие куличи и яйца всевозможных цветов раскладывались десятками на подносах и даже на сливочном масле, лежащем в масленке, чайной ложкой «гравировали» курицу, сидящую на яйцах.
Крашеное яйцо, символизирующее мир, обагренный кровью Христа, становилось первым блюдом пасхальной трапезы. Затем каждый член семьи получал по куску кулича и ложке Пасхи. Дальше следовало широкое праздничное застолье – первое после Великого Поста, ограничивавшееся отныне лишь вкусами и благосостоянием хозяев.

«Целуй в уста ради праздника Христа!»
Особым пасхальным развлечением было посещение колокольни: в светлую неделю любой мог позвонить в колокола. Существовала твердая уверенность в том, что звона боится нечистая сила: «Первый звон – чертям разгон». Колокольный звон 50 ярославских церквей безмерно расширял пространство праздника, раздаваясь повсюду, наполняя все вокруг, наполняя сердце высоким чувством причастности Великому Воскресению.
Весь день был исполнен светлой радости. Встречаясь, люди обнимались и трижды целовались. Богатые хозяева одаривали слуг деньгами и подарками, высокопоставленные чиновники христосовались c мелкими служащими. Традиция повелевала cветскому человеку совершить за этот день огромное количество визитов, уважить и поздравить всех знакомых. Ярославцы нашли отличное решение этой нелегкой задачи. На рубеже XIX – XX столетий по решению отцов города пасхальная «визитация» была заменена встречами и обоюдными христианскими поздравлениями в зале Городской думы. Здесь в час пополудни собирался весь свет провинциального города – от губернатора и архиерея до служащих частных фирм. Представители Попечительского комитета проводили по случаю праздника «подписку» в пользу бедных. Всех, пожертвовавших на благое дело, ждал фуршетный стол с закуской и напитками, а также марши и вальсы в исполнении военного оркестра.
Следом за праздником Пасхи начинались весенние гулянья, именовавшиеся в народе Красной Горкой. Время это традиционно считалось лучшей порой для свадеб. Отзвуки пасхальных перезвонов рождали новые надежды, и, конечно, каждому хотелось, чтобы свет и благодать великого праздника оставались в сердце весь предстоящий год.