ИЛЛЮСТРАТОР Игорь Сакуров • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

ИЛЛЮСТРАТОР Игорь Сакуров

В августе Игорь Сакуров подвел «Промежуточные итоги»: К СВОЕМУ ЮБИЛЕЮ В выставочном зале Союза художников он представил избранные работы. Там же, среди картин и книжных иллюстраций состоялся наш разговор.

Игорь Сакуров Родился в 1963 году в Ярославле.
1989-1992 – учился в Ярославском художественном училище.
1992-1998 – учился в Московском полиграфическом институте, на факультете художественно-технологического оформления печатной продукции (мастерская А. А. Ливанова).
2001 – вступил в Союз Художников России.
На протяжении последних 20 лет сотрудничает с разными издательствами в качестве книжного иллюстратора. С 2005 г. работает над иллюстрированием прозы Б. Акунина.

Я старый фрилансер: на работу давно не хожу. Когда-то учился в политехническом институте, где все было здорово: гулянки, девушки и иногда – сессии. Красный диплом получил без особых усилий, но когда взял его в руки, представил, что «этим тебе придется заниматься всю жизнь». А я всегда хотел стать художником.

«Кирпичное строительство на селе», причем «кирпичное строительство» обычным шрифтом, а «на селе» – лихим росчерком. После института я успел поработать в отделе оперативной киноинформации НИИ: мы снимали ролики о достижениях строителей. Компьютера не было, поэтому приходилось вырезать титры острейшим скальпелем из белой бумаги, потом наклеивать на пленку и с величайшей осторожностью нести к операторам.

Благодаря работе в комитете комсомола, мне удалось избежать распределения. Мы устраивали смотры самодеятельности, рок-фестивали, городские карнавалы. Я тихонечко уволился и подался в художники. Из комитета комсомола все нормальные люди шли прямиком на службу в КГБ, поэтому окружающие думали, будто я плету какую-то хитрую интригу.
Темы композиции на вступительных экзаменах в художественное училище никто заранее не знал. Помню, что были крайне жизненные, вроде «В больнице», «Вокзал». Мне попалась «На рынке». С первого раза я не поступил – получил «двойку» за рисунок, но через год все-таки сдал экзамены.

На нашем курсе было несколько «пожилых» вроде меня, успевшего окончить институт и поработать. Остальные – мальчишки и девчонки, после школы и даже после 8 класса. По возрасту я находился где-то посередине между ними и их родителями. Подходили, спрашивали совета, узнавали, как лучше поступить в делах любовных. Это сейчас они солидные отцы семейств и матери – разница в 10 лет уже не заметна.
Став художником, я не мыслил себя в офисе с 9 до 18. Мне некомфортно в коллективе, к концу дня начинаю дико тосковать. Пообщаться с приятным человеком – запросто, но целый день проводить вместе потому, что это твоя работа – ни за что! Больше всего я не люблю бестолковые коллективные собрания, разнообразные мозговые атаки и совещания. Когда сидишь, понимаешь, что по большей части обсуждается полная чушь, но сказать об этом не решаешься.

В рекламном агентстве я проработал ровно 9 дней. Мечтал о творческих заданиях, разработке персонажей. А мне принесли стенд из епархии и велели разработать новый дизайн. Потом начальник принес пакет муки, поставил его передо мной на стол и сказал: «Мука. Нужно придумать этикетку»… И тогда я написал Акунину.

Прозой Акунина я увлекался давно, а когда увидел иллюстрации к проекту «Жанры», понял, что тоже так могу. С огромным трудом раздобыл личную «электронку» Григория Шалвовича (настоящее имя Бориса Акунина – ред.) и написал ему, что буду рад иллюстрировать его книги. Прикрепил несколько своих работ для других произведений, правда, на ответ не надеялся. Писатель мое письмо заметил: «Спасибо, буду иметь в виду».

Художника Сакурова знают благодаря книгам Бориса Акунина. Но я не испытываю мук, знакомых «актерам одной роли». Проза Григория Шалвовича разнообразна, точна и замечательно подходит для иллюстрирования. Темы совершенно разные, и сам жанр ретро-детектива мне очень близок. Мне нравится проза Людмилы Улицкой, но я не хотел бы ее иллюстрировать, потому что просто не знаю, что рисовать. Отношения, чувства, психологию?

Для иллюстраций я практически всегда использую реальные прототипы – мне нужно лицо, которое уже слепила природа. Могу что-то поменять, поправить, но основа остается. Если вам кажется, будто человек на моем рисунке похож на кого-то очень известного… то вам не кажется. Правда, с медийными персонами приходится быть аккуратным – могут в суд подать. Но художник ответит, что «все совпадения случайны».

Зепп фон Теофельс (персонаж Бориса Акунина из серии детективов «Смерть на брудершафт» – ред.) – это Леонид Парфенов. Изначально серия планировалась как литературный суперпроект. Параллельно с книгами должны были выходить полнометражные экранизации. В роли главного злодея Акунин видел Парфенова, были какие-то договоренности, кастинги. Но с фильмом что-то не задалось, и проект трансформировался в серию книг с большим количеством иллюстраций.

Маса (герой серии «Приключения Эраста Фандорина») нашелся в итальянской лавке. Круглощекий продавец-китаец согласился на несколько фотографий после того, как я на слабеньком английском объяснил, зачем мне это нужно. Правда, злость, обиду и другие негативные эмоции он так и не смог изобразить – оказался абсолютно добродушным азиатом.

Ошибки? Бывают, конечно. Как-то я отправил Акунину очередную порцию иллюстраций, он присылает в ответ письмо: «Я написал «около елки», а Вы нарисовали сосну. Пускай будет сосна – перерисовывать дольше». Похожая история произошла с носом ялтинского градоначальника из романа «Черный город», там автор тоже исправил текст. Чтобы мне не пришлось переделывать иллюстрацию.

Много времени уходит на поиски в Google. Нужно разобраться, как в то время и в том месте выглядели двери, на каких сидели стульях, как был устроен мольберт 100 лет назад. Сотни элементов, костюмы, техника, детали, детали, детали…  Хорошо, что в сложных случаях всегда можно обратиться к историческому консультанту.

Когда дело касается работы – я страшный зануда. Изучая ту или иную тему, биографию, забираюсь максимально глубоко. Бывает так, что нужно сделать только обложку, а жена ругается, что тащу очередную книгу размером с кирпич.

Иллюстрации стоят разных денег, обложка, например, от 6000 рублей и выше. Но картинки внутри книги заказывают не так часто – издатели стремятся экономить. Книги Акунина – скорее исключение из правил. Мне кажется, автору интересно, как посторонний человек видит его персонажей.

От работы запросто могу отказаться, если предлагают иллюстрировать откровенное графоманство. Но бывает так, что произведение слабое, зато человек хороший. Или наоборот. Говорят, например, что у писателя Александра Бушкова характер сложный, но я с ним ни разу не общался, спокойно делал иллюстрации, отсылал их в издательство. Но никаких контактов лично с ним у меня не было.

Моя дочь Ксения – главный помощник по иллюстрациям. Когда я рисовал для романа Бориса Акунина «Батальон ангелов», все женские образы создавал с ее помощью. Обрядил дочь в штаны, сапоги, гимнастерку, дал ей фуражку и винтовку. Нужно было изобразить девушек, бегущих в атаку, и она, стоя то на одной, то на другой ноге, долго и терпеливо позировала. Только спросила, когда же я, наконец, нарисую ее портрет.

Моя дочь занимается радиожурналистикой, у сына своя столярная мастерская. Как и все родители, я пытался что-то подсказать детям, направить их на нужный путь. Но советы нужны, чтобы прислушаться, а поступить по-своему. К счастью, я довольно быстро это понял. Пытался подтолкнуть сына к рисованию, но увидел, что ему не интересно. Меня точно так же ког-да-то хотели сделать медиком, но чужих болезней я не люблю, и склад характера не тот.

Творческие кризисы? В ряде случаев можно преодолеть при помощи рэйки (рэйки (рейки) — вид комплементарной медицины, в котором используется техника так называемого «исцеления путем прикасания ладонями» – ред.), иногда довольно бывает регулярных прогулок на свежем воздухе. Есть еще люди умные, с кем поговорить можно. Порой помогает.

Из путешествий я редко привожу фотографии, а если и делаю снимки, то для того, чтобы можно было доработать свой рисунок. Я рисовал виды Черногории, когда «в кадр» ко мне пришел кот. Уселся, принялся позировать, но я понимал, что ждать 2 часа он не будет. Сфотографировал вовремя: кота позвали обедать и он удалился.

Глупо бежать навстречу паровозу и кричать «Задавлю!». Поэтому я абстрагируюсь от политических событий: там другие механизмы, другие деньги, другие факторы. Я не могу рассуждать о политиках, оценивать их поступки, потому что лично не знаю этих людей. Что у них в душе, чем они руководствуются?

Между художником и алкоголем отношения сложные. Творческие люди ранимы, крепкие напитки могут стать для них средством лечения ран и обид. Но работать, да и просто жить под воздействием такого лекарства трудно. Я не ортодоксальный трезвенник: с друзьями вечером приятно выпить сухого красного вина.

Учеников у меня нет – я ни капли не гожусь в преподаватели. Нужно терпение, умение исправлять чужие ошибки. Зато поговорить на разные темы – как с вами сейчас – это я с удовольствием.