Мировая история не закончилась, а ускорилась • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

Мировая история не закончилась, а ускорилась

Он носит имя деда, легендарного наркома иностранных дел Вячеслава Молотова. Он с детства знает, что такое жизнь в семье опального государственного деятеля. Но и с тем, как вертятся жернова истории, по собственному признанию, знаком немного лучше других. Он – медийное, узнаваемое лицо, эксперт, к мнению которого прислушиваются не только в России, но и за рубежом. Ну и, наконец, он – человек, получивший блестящее образование, обладающий энциклопедическими знаниями. Наш собеседник – Вячеслав Алексеевич Никонов.

Вячеслав Никонов
президент фондов «Политика», «Единство во имя России», исполнительный директор фонда «Русский мир», главный редактор журнала «Стратегия России», декан факультета государственного управления Московского государственного университета.

Родился 5 июня 1956 г. В 1978 г. окончил исторический факультет МГУ. После окончания вуза работал на кафедре новой и новейшей истории факультета. В 1989 г. стал самым молодым доктором исторических наук в СССР. 1989–1991 гг. – инструктор, заведующий сектором идеологического отдела ЦК КПСС. С 1991 г. – помощник руководителя аппарата Президента СССР. С 1992 г. – советник департамента политических и межнациональных проблем Международного фонда экономических и социальных реформ, преподавал в Калифорнийском технологическом институте (США). В 1993 г. избран в Госдуму РФ по федеральному списку Партии российского единства и согласия (ПРЕС).
1997–2001 гг. – член политического консультативного Совета при Президенте РФ, Комиссии по правам человека при Президенте РФ, экспертного совета Комиссии при Президенте РФ по противодействию политическому экстремизму.
2006–2009 гг. – член Общественной палаты РФ, руководитель комиссии по международному сотрудничеству и общественной дипломатии.

Вячеслав Алексеевич, в сентябре в Ярославле в ходе мирового политического форума, центром дискуссий вновь станет современное государство, на этот раз под углом социального многообразия. С чем, на ваш взгляд, связан такой подход к обсуждению темы?
В какой-то момент многим на Западе и в нашей стране показалось, что история закончилась, и мир стал плоским. Что одна модель развития общества победила, что эта модель стала универсальной, что в мире задает тон растущий средний класс с одинаковыми ценностями, интересами и потребностями. И что мир состоит из отмирающих государств, идущих по одному пути. Но выяснилось, что все это не так, что история не закончилась, а, наоборот, ускорилась, причем таким образом, что центр ее тяжести стал смещаться с Запада на Восток, из мира развитых стран в мир развивающихся стран, к которым, кстати, относится и Россия. Плавильный котел, который должен был создать единое человечество, на самом деле работает плохо. Национальные особенности имеют все большее значение для людей, а такие понятия, как китайская модель развития, бразильская модель, даже казахстанская модель и российская модель, становятся вполне нормальными. Кроме того, выясняется, что политика мультикультурализма, которая, с одной стороны, выдвигает единство наций, а с другой – подчеркивает, что там может существовать многообразие этничностей, тоже не вполне работает. Европа, которую начали захлестывать волны исламской иммиграции, вынуждена была признать, что политика мультикультурализма себя не оправдала, что мы сейчас и видим. Один из последних примеров – Норвегия.

Но почему в таких крайних формах, как экстремизм и терроризм, выражается неприятие существующего государственного устройства?
Дело в том, что терроризм всегда связан с идеологией. И когда возникают идеологии, говорящие, что другого способа нет, как идти и убивать, это происходит. Знаете, где родился терроризм? В России. Народники, народовольцы – именно они и породили террор. Они считали, что других способов борьбы с царским режимом быть не может. Надо только убивать всех его представителей. Чем это все закончилось, вы тоже знаете. Та же самая Аль-Каида была выпестована для борьбы с СССР спецслужбами ряда государств – США, Саудовской Аравии и Пакистана. Они должны были породить на свет людей, которым было предписано убивать мусульман, сотрудничавших с СССР, то есть тех мусульман, которые служили неверным, согласно их идеологии. Хотя в самом исламе убийство мусульманина, мягко говоря, не приветствуется. В Европе террор тоже всегда существовал. Был и левый террор, ирландский, баскский, террор «красных бригад» в Италии. Это не ново.

К сожалению, в западном обществе по-прежнему живы нацистские идеи. Норвегия тому подтверждение. Хотя как тут не вспомнить немецкий анекдот времен фашистской Германии: «Настоящий ариец должен быть таким же блондином, как Адольф Гитлер, таким же стройным, как Геринг, таким же высоким, как Геббельс, и иметь фамилию Розенберг».

Часто можно слышать мнение, что России нужно учиться у других стран. Как вы думаете, можем ли мы сами чему-то научить мир, ведь Россия – государство, которому всегда было присуще социальное многообразие?

Здесь я бы разбил ваш вопрос на 2. Первый: насколько мы действительно культурно многообразны? В культурном отношении мы действительно весьма многообразная страна. У нас 4 религии, которые считаются историческими. Количество наций и народностей после распада Советского Союза выросло: их было 132 по советской переписи, а по последней переписи уже значилось 186. Начали появляться откуда-то нации и народности, которые раньше оказывались внутри других. Но есть страны, которые являются гораздо более культурно разнообразными. В Китае официально народностей 56, но на самом деле больше 250. В Индии официальных народностей порядка 420. В Индонезии число народностей приближается к 600, а в Папуа Новой Гвинее – к 700.

С другой стороны, Россия на протяжении многих веков при всех обвинениях в русификаторстве давала пример толерантности. У нас никогда не проводилась политика уничтожения каких-то наций, завоевания территорий через полное уничтожение людей, которые там проживали. Мы не делали ничего такого, что западные державы делали в Африке, мы не занимались работорговлей. Когда в 1776 году провозглашалась независимость Соединенных Шатов, население первоначальных 13 штатов составляло 2,5 млн., а индейское население – более 6 млн. человек. От них почти ничего не осталось. Когда испанцы пришли в Мексику, ацтекское и другое население этой территории составляло порядка 20 млн. человек. Через 30 лет оно сократилось до 9 млн. Исчезла огромная империя инков, которая по своим размерам, если брать для сравнения наш континент, простиралась от Москвы до Красноярска. На острове Танзания последний туземец был убит еще в 1804 году. Ничего подобного в России не было, несмотря на зверства царского и советского режимов. Все народности сохранились, и их количество даже увеличивается.

Помню, еще работая в Общественной Палате, я привез в Салехард участников постоянного Совета ООН по делам малочисленных и коренных народов. Кстати, там, в Салехарде, выходит телепередача на 4 языках коренных народов. Такого вообще нет нигде на планете в принципе. Так вот завершение мероприятия, как принято, отметили. После него представители Совета ООН, делясь со мной впечатлениями, сказали, что никогда не слышали, чтобы «колонизаторы» и представители народностей пели одни и те же песни.

При этом одной из самых популярных тем последних лет остается поиск Россией своей национальной идеи. Может ли наша страна ее обрести, в чем она должна состоять, на ваш взгляд?
Исторически у нас в стране было 3 национальных идеи. Первая – «Москва – Третий Рим» – была сформулирована старцем Зосимой и митрополитом Филаретом после падения Византийской империи. Она гласила, что мы являемся наследниками великих христианских цивилизаций. Ее целью было создание крупнейшей христианской страны. И она была реализована. Потом появилась идея триединства самодержавия, православия и народности. Третью – «Коммунизм – светлое будущее всего человечества» – мы предлагали уже всему миру. Очевидно, что сегодня ни одна из этих идей не может сплотить нацию. При этом она должна быть. Но это не то, что рождается снизу, то, что изобретает народ, идея формулируется сверху.

Как правило, национальные идеи довольно просты. Например, американская идея выражается в таких лозунгах, как: «Град на холме», «Американская исключительность», «Америка – маяк для всего человечества», «Страна равных возможностей». Что такое национальная идея Франции? «Величие Франции». В России национальная идея может, по моему убеждению, родиться из таких понятий, которые действительно ей очень близки. Это свобода, справедливость, достоинство, равноправие, вера, честь, совесть.

Если можно, в двух словах о том, почему возникла необходимость создания Фонда «Русский мир», руководителем которого вы являетесь?
Если в двух словах, то за последние 20 лет число людей, говорящих в мире на русском языке, сократилось на 50 млн. человек. Ни один язык на планете не исчезал столь стремительно и фундаментально. Уходили поколения бывшего СССР и Восточной Европы, которые поголовно владели русским языком, но они сменились поколениями, которые не знают русского языка. Конечно, создание фонда не решает всех проблем, связанных с русским языком на планете, но кое-что нам уже удалось сделать. Счет центров, кабинетов, уголков русского мира идет на сотни на планете. Мы работаем практически в сотне государств, и особенно активно на постсоветском пространстве, где проблемы наиболее остры. Продвижение русского языка, культуры – вот смысл нашей деятельности. Кстати, за пределами России количество людей, говорящих по-русски, все еще больше, чем количество людей, живущих в России. И за это надо бороться.

Но в самой России проблем с русским языком не меньше, работаете ли вы внутри страны?
Действительно, проблем не меньше, особенно если заглянуть в Интернет. Мы работаем не только за рубежом и поддерживаем не только Международную ассоциацию преподавателей русского языка и литературы. Например, трудимся над проектом создания нормативного словаря русского языка. Я считаю, что такой словарь должен быть один, единый. Их не должно быть несколько, как сейчас. Ни к чему хорошему плюрализм в учебниках русского языка не привел. Мы их насчитали порядка 70. Зачем их столько, не понимаю. Помимо единого учебника, должны быть только какие-то учебники, учитывающие специфику национальных образований. И еще одно мое глубокое убеждение: нужно обязательно вводить квалификационные экзамены по русскому языку для государственных служащих.

Продвижение русского языка, культуры наверняка пересекается с такой проблемой, как имидж, восприятие России в других странах. Взять хотя бы бытовые примеры – то, как отдыхают многие русские за рубежом. Меняется ли, на ваш взгляд, имидж России в лучшую сторону или наоборот?
То, как русские отдыхают, – далеко не главный фактор, влияющий на имидж России в мире. Многие видели, как отдыхают англичане или те же немцы. Проблему нужно разделить на 2 большие части. Есть та часть планеты, в которой у России хороший имидж. Это большая часть. И есть страны, где у России не очень хороший имидж. Это, в основном, западные страны и их союзники. Причем имидж России, например, в Южной Европе гораздо лучше, чем в Северной. Проблема здесь в значительной степени – историческая, политическая и культурная. В чем корень противоречий? Здесь можно говорить о религии. Ватикан занимается Россией довольно плотно на протяжении последнего тысячелетия, видя в ней заблудшую овцу. Можно говорить и о культуре.

Один мой канадский друг, который много лет прожил в Москве, работая в посольстве, написал статью, в которой доказывал, что главная проблема русских в глазах других людей на Западе состоит в том, что русские – белые. Если бы мы были зелеными, буро-малиновыми, в крапинку, таких проблем бы не было. Русские – белые, и от нас ждут тех же реакций, что и от западных людей. Но мы другие, у нас вера другая, у нас психология другая. Мы в их глазах просто «неправильные» белые, которых все пытаются лечить, направить на путь истинный. Поскольку лечению мы не поддаемся, то признаемся безнадежными в этом смысле, отсюда большое раздражение, культурный диссонанс. Плюс, конечно, нас считают конкурентами. Мы же все-таки великая держава, несмотря ни на что.
Парадоксально, но от нас мало что зависит в таком восприятии русских. Если вы прочитаете газету Times столетней давности, то обнаружите то же самое, тот же стереотип.
Русские в Прибалтике. Большинство русских там не имеют гражданства, это ненормальная ситуация в цивилизованном мире. Как вы смотрите на эту проблему?
Для местной титульной элиты противопоставление России было элементом строительства собственного государства. Именно так себя элита позиционировала, считая себя наследницей того короткого 20‑летнего периода в истории, когда прибалтийские государства были независимыми, до 1940 года. Вся остальная история была вынесена за скобки, хотя мы знаем, что они были в составе Российской империи задолго до 1917 года, и Россия внесла большой вклад в развитие этих регионов. Отношение к русским можно рассматривать как исторический реванш. Особенно это касалось Эстонии и Латвии, где русские были лишены гражданских прав, были отодвинуты от всех значимых должностей и не имели права голоса. Это, безусловно, порочная практика, противоречащая всем нормам международного права, с которой нужно бороться.

В то же время русские в последние годы начинают больше организовываться, все больше русских получают гражданство, участвуют в политическом процессе. Пример мэра Риги Нила Ушакова всем известен. То есть влияние русских становится все сильнее.
Что касается русского языка, то он сначала бы вытеснен из системы школьного образования по максимуму, а сейчас возвращается, как и в другие страны Восточной Европы. Потому что знание русского языка – это конкурентное преимущество, и это все понимают. Если человек не знает русского языка, у него возможностей устроиться на работу, к примеру, в Латвии, гораздо меньше. Сами прибалты стали изучать русский язык. Более того, до сих пор в Латвии количество людей, говорящих по-русски, больше, чем количество людей, говорящих по-латышски.

И еще один вопрос, который наверняка будут обсуждать на форуме, касается Ближнего Востока. Какие процессы там происходят, и как они сказываются на России?
Процессы на Ближнем Востоке очень разные. Они разнонаправлены. На арабский Восток пришел модерн, тот, который в свое время вызывал революции в Европе, начиная с французской и дальше. Судя по всему, сначала был просто социальный протест. Первые кадры, которые я увидел, были тунисские. У нас об этом тогда еще вообще ничего не говорили. Я же наблюдал эту ситуацию, будучи в Африке. Меня поразило обилие маек с портретом Че Гевары на участниках первых протестов. Первые арестованные там были лидерами компартии. Это не обычные перевороты, которые проводились раньше в арабских странах и которые возглавляли либо военные, либо исламисты, либо западные ставленники. Это была внутренняя логика. Та же самая логика наблюдалась в Египте, Алжире, Йемене, Иордании. В Бахрейне была другая логика, и связана она была с расколом между представителями двух религиозных веток ислама – суннитами и шиитами.
Ситуация в Ливии и Сирии представляется мне в другом ключе. Там, судя по всему, изначально серьезным было внешнее вмешательство через поддержку и вооружение отдельных оппозиционных, причем, в основном, исламистских групп. Конечная цель – контроль над ресурсами. Нефть здесь тоже всегда играла и играет большую роль. В Ливии до начала противостояния порядка 18% нефтяных активов принадлежало Китаю, что тоже не могло нравиться западным странам. Сегодня нестабильность ситуации на этой территории земного шара влияет не только на туристов, но и на тех, кто там имеет бизнес. В целом идет хаотизация. Следствием революции будет затяжной кризис, не только политический, но и экономический.

Что касается России, то она несет прямые потери от всей этой ситуации, причем по всем параметрам. В той же Ливии одномоментно сумма потерь от сорванных контрактов на поставку вооружения составила 4 млрд. долларов, в перспективе – 8 млрд. Для российской внешней политики это сложная ситуация, в которой трудно найти хорошее решение.

Текст: Михаил Чирков | Фото: Сергей Киселев