Российский банковский сектор: возможности и угрозы в новой реальности

Мы живем в стремительно меняющемся мире, где любое событие способно в корне переменить мировую экономическую конъюнктуру. Замедление и падение темпов роста мировой экономики, понижение рейтинга кредитоспособности сначала США, затем Испании, встряски с экономикой Европы, серьезные убытки инвестиционного гиганта Goldman Sachs, объединение российских бирж ММВБ и РТС в единую структуру или долгожданное вхождение России в ВТО… Что станет главным трендом, определяющим новую экономическую реальность, с которой всем нам предстоит столкнуться? Об этом рассуждали гости ежегодной конференции, недавно прошедшей в Москве: ведущие эксперты, экономисты, банкиры и представители Минэкономразвития.

Сегодня многие ведущие экономисты мира сходятся в одном мнении: масштабы мирового кризиса, начавшегося в 2008 году, до сих пор недооценены. Для большинства стран это период довольно длительного, затяжного перехода к новой стадии, в которой основным фактором роста национальных экономик станут инновации. Нетрудно понять, что приход инноваций вовсе не будет интенсивным. Это процесс длительный, он может растянуться на долгие годы и, как следствие, будет характеризоваться низкими темпами экономического роста и довольно лимитированным изменением в уровне жизни. И все это в полной мере относится к России. К 2000 году наша страна, наконец, вышла из так называемого трансформационного кризиса и в полной мере стала страной с рыночной экономикой. В результате до 2003 года у нас наблюдался определенный позитивный процесс, характеризующийся сотрудничеством между бизнесом и властью. Правда, несколькими годами позже мы пришли к тому, что влияние государства на экономику возросло, а влияние бизнеса сократилось.

Эту стадию смело можно было бы назвать государственным капитализмом. Именно тогда сильно понизилась естественная деловая активность наших граждан, при этом значительно росли цены на нефть, происходило увеличение и удешевление денежной массы.

Получилось, что тот восстановительный рост, который демонстрировала российская экономика до 2008 года, – это не результат модернизации экономики, о которой только сейчас всерьез заговорили, и не результат целенаправленной политики. Это лишь итог спонтанных структурных изменений, которые следовали за основными рыночными реформами и процессом финансовой стабилизации. В 2008 году объем российской экономики был примерно на 8 % больше объема 1990‑го года. За последние 20 лет рост текущих доходов населения и конечного потребления составил 32 %, с учетом того, что уровень накопления снизился и перетек в конечное потребление.

В этом смысле люди стали жить лучше, но возможности экономической динамики значительно сократились. Наш рост был ростом потребления, вся модель подталкивания ВВП основывалась на том, что мы больше тратили. И потребление также подталкивало импорт, а инвестиции сильно отставали, притом что собственные производственные мощности достигли пика своей загруженности. Сейчас Минэкономразвития ставит для себя целью к 2020 году повысить уровень накопления до 25–30 % против нынешних 18–20 %. Нужно лишь иметь в виду, что при таких обычных объемах накопления, характерных для большинства развитых стран, мы имеем крайне низкие показатели эффективности инвестиций. Например, согласно докладу Маккензи за 2009 год, 1 киловатт установленной мощности в России обходится экономике в 2,5 тысячи долларов, в то время как Европе он обходится в 1,8 тысячи, а Китаю – в 720 долларов. Возникает вопрос: есть ли смысл увеличивать объем накоплений, если они потом так неэффективно тратятся!? Все это опять-таки упирается в пресловутую модернизацию, которая российской экономике просто необходима. Многие говорят о том, что за последние 2 года бюджет государства стал напоминать бюджет Советского Союза: расходы на оборонку и безопасность составляют 40 % – это очень большая цифра, фундаментально выросли доли социальных выплат, притом что расходы на образование и здравоохранение сократились. Такая политика действительно гасит социальные пожары, но реально располагаемые расходы значительно упали. Опять-таки без значительных инвестиций такая ситуация не может продолжаться вечно. Но отток капитала и снижение уровня инвестиций – это общемировая тенденция.

В настоящий момент можно говорить о трех предполагаемых сценариях перехода к модернизации. Первая модель – это модернизация сверху, или авторитарная модернизация. По сути, это тот курс, которого мы придерживаемся в последние годы и с которым с большой долей вероятности России придется жить, как минимум, ближайшие 6 лет: почти все изменения происходят сверху; высока доля госинвестиций; существует треугольник недоверия между бизнесом, бюрократий и обществом. Многие исследователи обращают внимание на то, что авторитарная модернизация принесла большие успехи ряду стран, таким, как Южная Корея, Тайвань, Сингапур. Но все эти страны, по сути, – отсталые государства, находящиеся на выходе из аграрного общества, где есть аграрное перенаселение, которое стремится заполнить города, а значит, есть дешевая рабочая сила плюс открытость для экспорта и заимствование иностранных технологий. К России эти условия не относятся. Если мы пойдем по этому пути, мы должны быть готовы, что столкнемся с сокращением численности трудовых ресурсов и технической отсталостью. И если не будет условий для высокой деловой активности, это повлечет за собой снижение темпов экономического роста. Ранний прогноз темпов роста в районе 4 % недавно был скорректирован Минэкономразвития и составил 3,7 %. Но даже такой показатель – лишь инерция сравнительно высоких темпов. В долгосрочной перспективе экономический рост не будет превышать 1–2 %, что характеризует ситуацию как стагнацию.

Второй сценарий развития – модернизация снизу. Этот сценарий описан в знаменитой книге Мансура Олсона «Возвышение и упадок наций» и радует сердца российских либералов. Он предполагает переход от модели «общество на службе у государства» к модели «государство на службе у общества» и означает попросту немедленную политическую модернизацию и демократизацию государства, что и является залогом успеха всех прочих преобразований. Правда, у многих специалистов есть серьезные сомнения о быстром переходе России к этому пути, поскольку слишком быстрые движения чреваты откатом и обратным движением. И это еще раз подтверждает, что Россия может развиваться только по третьему сценарию, который предполагает постепенное развитие: институциональные изменения должны производиться не быстро, а в меру созревания системы, круг полномочий постепенно будет спускаться вниз. Для этого нужна осознанная политика и серьезное давление снизу сторонников демократических преобразований и экономических реформ, которое улучшит качество экономических и правовых институтов. В трансформационный период Россия совершила только самые необходимые реформы. Но круг институциональных изменений, которые должны были продолжаться, чтобы можно было говорить о высокой эффективности рыночной экономики, сейчас по существу остановился.

По самым консервативным оценкам, в ближайшие 3 года рост мировой экономики составит не более 4 %, и это при условии, что миру удастся пройти без шоков и потрясений ситуацию нестабильности в странах Европы и ситуация на рынке частного жилья в США будет развиваться благоприятно. При этом рост развитых стран не превысит показателя 2 %, то есть основной рост придется на развивающиеся рынки. Важно отметить, что к таким макроэкономическим условиям Россия готова лучше, чем в 2008 году. В частности, в этом году в России будет самая низкая инфляция за последние 20 лет, она не превысит 7 %. Корпоративный сектор экономики выглядит достаточно устойчиво, за последние годы чистый долг 10 крупнейших публичных российских компаний снизился на 19 %, а их валютные заимствования уменьшились на 40 %. Кроме того, в последнее время значительно вырос уровень доверия граждан к банковской системе: частные вклады в российских банках выросли почти на 80 %, их сумма превышает 10 триллионов рублей. Сегодня Минэкономразвития уверенно заявляет, что в случае с резким снижением цен на нефть и новым витком кризиса, у России сохраняется отличная возможность фискального маневра и запуска фискально-стимулирующих программ, способных удержать страну от падения. Ведь, в отличие от стран с высокими бюджетными дефицитами и с высоким соотношением госдолга к ВВП (у нас он это соотношение составляет 10 %, в отличие от большинства развитых стран с 60–70 %), Россия при самых негативных сценариях останется на уровне дефицита бюджета не более 5 %.
Очень многое сегодня делается для поддержания благоприятного инвестиционного климата в стране. Во‑первых, на настоящий момент окончательно сформирован Таможенный союз, границы между Россией, Казахстаном и Белоруссией фактически сняты. Для российских и иностранных инвесторов, которые будут приходить к нам, это должно означать рост рынка минимум на 20 %. Кстати, в этом году вступил в силу новый закон таможенного регулирования, который существенно упростил количество и длительность процедур таможенного оформления товаров. Во‑вторых, Правительством РФ уже создан и сформирован специальный российский фонд прямых инвестиций с капиталом в 2 миллиарда рублей, эта цифра в ближайшие годы будет увеличена до 10 миллиардов. Этот фонд будет иметь право софинансировать вместе с иностранными инвесторами создание на территории России реальных производств и модернизацию действующих производств. Уже сейчас подписан договор с суверенным фондом Китая China Investment Corp. о создании совместного с китайскими инвесторами фонда для инвестиций в российскую экономику. Кроме того, в уходящем году сделан сильный уклон на ситуацию привлечения инвестиций в регионы. В частности, Правительством РФ, совместно с Деловой Россией» и Агентством стратегических инициатив, разработана типовая программа для работы региональных чиновников с приходящими инвесторами. По сути, это пакет управленческих решений, которые вправе принимать губернатор той или иной области для улучшения инвестиционного климата в его регионе. Также создан специальный фонд для выделения грантов тем регионам, которые по итогам года добьются наибольших успехов по привлечению инвестиций, сумма фонда – 10 миллиардов рублей. Немаловажное для прихода в Россию иностранных инвесторов нововведение – это так называемый офис омбудсменов, в задачу которого входит решения вопросов и проблем крупных иностранных инвесторов при взаимоотношениях с федеральной бюрократией, а также связанные с этим проблемы коррупции.

За последний год в стране неплохо заработали программы по энергоэффективности. Пилотные проекты продемонстрировали, что типовые решения в этой сфере с привлеченными деньгами (банковская ставка под программы энергоэффективности составляет 11 %) могут запросто обеспечить снижение потребления тепла в зданиях на уровень от 25 до 40 %, а электричества – от 15 до 40 %. Кроме того, государственные программы предусматривают выплаты значительных субсидий регионам на энергоэффективность – это порядка 20 миллиардов рублей на 3 года для 42 отобранных регионов страны. Более того, сегодня большинство крупных банков – Газпром, Альфа-банк, Сбербанк, ВТБ-капитал – намерены в ближайшее время создать у себя структуру для разворачивания программ улучшения и кредитования сферы ЖКХ.
Последовательная и продуктивная политика правительства по улучшению в стране инвестиционного климата уже сегодня демонстрирует свои результаты. По одному из самых престижных рейтингов, который составляет Всемирный банк, Россия с учетом ключевых показателей – административные и таможенные барьеры, подключение к энерго- и теплосетям, строительство, налоговый климат и прочее – в настоящий момент занимает неплохую позицию, обгоняя Бразилию, с которой нас часто сравнивают.

Прогноз, который давался банкирами в прошлом году относительно развития банковского сектора, во многом оправдался. Предполагаемые темпы роста розничного кредитования в российских банках сохранили достаточно высокие показатели – 20 %. Впрочем, как и прогнозировалось, в части корпоративных кредитов цифры упали существенно ниже докризисных и сейчас балансируют в районе 12 % в год против 50–60 % до 2008 года. Кроме того, серьезно замедлился прирост фондирования банков в 2011 году. Ликвидность за счет корпоративных клиентов банков явно не растет, а пополняется исключительно вкладами физических лиц. Причем других возможностей фондирования банки не видят: внешние рынки находятся не в самом здоровом состоянии, и если открывается возможность привлечения внешних ресурсов, то это, как правило, «короткие» деньги, и их стоимость продолжает существенно расти. Не стоит забывать, что некоторую часть ликвидности в банковской системе предоставляет Минфин и Центробанк в рамках своих инструментов, но строить на них долгосрочные перспективы для банков будет совершенно неправильно. Потому как эти инструменты носят в конечном итоге «карательный» характер и хороши лишь на коротком горизонте.

Один из важных и устойчивых трендов нынешнего времени – выход некоторых иностранных банков с российских рынков. Явно прослеживается уменьшение доли влияния банков с участием иностранного капитала, что в конечном итоге открывает возможность занимать рыночные ниши, освобождаемые этими игроками. Другая важная тенденция: устойчиво снижается доля тех банков, в которых тем или иным образом участвует государство. Укрупнение и консолидация госсектора делает такие банки менее мобильными и притормаживает их работу. Так или иначе, российские банки продолжают существовать в рамках жесткой конкуренции, и участие в этой борьбе госсектора может сыграть нелучшую службу крупным игрокам. Определенно, все банки – частные, иностранные, государственные – движутся сегодня в одном направлении и в своей стратегии делают ставку на одни и те же сектора: розничное кредитование и привлечение розничных депозитов. В этих условиях обостренной конкуренции впереди окажутся наиболее инновационные банки, то есть те из них, кто предложит более качественный банковский продукт.

Подводя итог вышесказанному, отметим, что банки сегодня достаточно консервативно оценивают перспективы дальнейшего роста. При большой ставке на розничное кредитование, рост корпоративных кредитов прогнозируется в районе 10–12 %, прирост на корпоративных счетах и того меньше – 7 %. Такая картина еще долго не будет претерпевать каких-либо изменений. Все темпы роста не превысят ожидания более чем в 2 раза. Это не что иное, как вынужденная стагнация, и именно в этой парадигме банкам предстоит существовать несколько ближайших лет. Впрочем, многие игроки банковского сектора все же расценивают такое положение как эпоху возможностей, как шанс вырасти и укрепиться по отношению к своим конкурентам.

За последние несколько лет по многим параметрам развития российская банковская система сильно приблизилась к странам Восточной Европы, таким, как Чехия, Венгрия, Польша. Это означает, что у российских банков перспективы большого экстенсивного роста на настоящий момент исчерпаны. Правда, в отличие от наших восточноевропейских соседей, наша система весьма капитализирована. Мы прошли период очень быстрого, качественного роста, связанного с довольно приличным объемом инвестиций. До 2010 года наши банки выдали российским предприятиям опять-таки больше кредитов по сравнению со странами Восточной и Центральной Европы, что подтверждает один факт: российский корпоративный сектор закредитован «на полную силу». И это обстоятельство заставляет говорить о том, что у российской банковской системы есть невероятно яркая перспектива роста в розничном секторе. В процентах ВВП наша розница может вырасти в 3 раза, что дает хорошие возможности в выстраивании банковских стратегий на ближайшее будущее. Сегодня доля розницы в кредитном портфеле российских банков составляет около четверти. На 10‑летнем горизонте она может расти очень высокими темпами.

Сколько сегодня денег могут принести российские граждане в банки? Многие не осознают, что существует некий механизм перетекающих сосудов: свои сбережения граждане могут принести либо в виде вклада, либо в виде погашения кредита. Чем больше выдается кредитов, тем меньше темпы роста вкладов. В настоящий момент вкладчик приносит в банковскую систему около 1,5 % ВВП в год. За 10 лет может быть целых 15 % только за счет вкладчиков. И это очень важный источник роста, и именно это доказывает, что у банков нет другого выбора, кроме как уход в розницу. Вообще, для банков возможны 3 модели. Первая – это традиционная бизнес-модель 90‑х годов, когда наши банки давали кредиты предприятиям за счет средств на расчетных счетах. Такая бизнес-модель достаточно выгодна, но весьма ограниченна. Вторая, когда банк берет дорогие депозиты физических лиц и раздает кредиты, – эти операции очень сопоставимы по рентабельности. Третья модель – это типичная модель нынешнего времени: банк берет вклады физических лиц и выдает кредиты предприятиям. Но при такой модели операционные издержки банка постепенно начинают превышать работающие активы, и если наши банки останутся в этой модели, то начнут нести убытки.

Другой аспект нынешнего положения банков – это тот факт, что большинство операций носят краткосрочный характер. Но, когда банк загнан в порочный круг выдачи краткосрочных кредитов, он опять-таки начинает нести операционные издержки, что в нынешнее время недопустимо. Банки вынуждены будут переориентироваться на долгосрочные виды кредитования, в частности, на ипотеку, к которой, впрочем, нельзя перейти, не сократив уровень ставок. А так как российская банковская система находится в условиях сниженного спроса на банковские услуги, ставки будут неминуемо снижаться. У банков просто не остается других вариантов. Можно было бы на время уйти в избыточную ликвидность, но только ценой резкого падения рентабельности. Но если российские банки и дальше хотят расти, они вынуждены будут выполнить несколько непременных условий: 1) добиться экономии на масштабе, а значит снизить издержки; 2) резко нарастить объем комиссионных услуг, оказывая те услуги, за которые клиент готов платить. Этот пункт означает, что из кредитно-депозитной организации банк должен превратиться в фирму высококачественных финансовых услуг; 3) перейти к более долгосрочным операциям как в пассивах, так и в активах, что невозможно сделать, если Центробанк не поведет более адекватную политику рефинансирования; 4) быть готовым к тому, чтобы иметь более низкую долю капитала в активах.

В итоге прогнозы выглядят следующим образом. Доля ипотечных кредитов вырастет до 60 %. Рынок pos-кредитования пойдет вниз. Если в 2005 году все банки рвались занять эту нишу и его доля составляла 20 %, то теперь доля pos-кредитов – это всего 7 %, а далее будет и вовсе 2,5 %. Рынок pos-кредитования будет хорош для маленького нишевого банка, но крупные игроки вынуждены будут уходить в другие сектора. И никаких других вариантов не существует: банки могут сопротивляться таким изменениям, однако объективная реальность загонит их именно в такую бизнес-модель. Мы повторим опыт наших ближайших соседей из Восточной Европы, может, с определенной российской спецификой, но однозначно одно: розница впервые станет главным драйвером российской банковской системы и одной из последних рыночных ниш, где взрывной рост все еще возможен.

Анализируя нынешнее состояние розничного банковского бизнеса, банкиры не перестают повторять знаменитую шутку: «Определенно можно сказать, что нас ждет период неопределенности». На сегодняшний день объем сбережения физических лиц в несколько раз превышает объем кредитования физических лиц. Доля ипотеки среди общего кредитного портфеля составляет приблизительно четверть, что, в принципе, существенно ниже всех показателей стран Восточной Европы. В России по-прежнему в обращении находится огромное количество денежной массы: 90 % всех финансовых операций, по данным 2010 года, нашими гражданами совершается с использованием наличных денежных средств; подавляющее число транзакций при большом количестве пластиковых карт приходится все же на снятие денег со счетов. Хотя при этом в последние 10 лет розничный банковский рынок активно развивался. В стране было эмитировано порядка 120 миллионов пластиковых карт, 70 миллионов граждан утверждают, что имеют какие-либо контакты с тем или иным банком. В чем же заключается понятие успеха розничного банковского бизнеса в таких непредсказуемых условиях?

В настоящий момент большинство российских банков заняты тем, что пытаются продавать клиентам свои продукты. Всем известна внутренняя схема работы практически любого российского банка: есть команда сотрудников, которые отвечают за разработку банковских продуктов, есть те, кто отвечает за каналы продаж, есть отдел маркетинга. Как ни парадоксально, многие до сих пор не осознают, что успешная работа банка – это не работа с банковским продуктом, а именно взаимодействие с клиентом. И сегодня отчетливо прослеживаются несколько ключевых трендов, которые заставят, наконец, повернуться банки лицом к клиенту. Во‑первых, это развитие Интернета и различных социальных медиа – от твитера и фейсбука до всевозможных интернет-площадок, форумов и блогов. Так, 6-8 лет назад, когда Интернет был не так сильно развит, банк, обидевший одного клиента, в худшем случае лишался этого клиента и, возможно, терял небольшой, близкий этому клиенту, круг людей. Теперь, обидев одного клиента, можно навсегда потерять репутацию в глазах очень многих людей. Это приводит игроков банковского сектора к абсолютной прозрачности, к понятию, что сервис – это не только для вип-клиентов, сервис для всех! Второй важный тренд – мобильность. Люди хотят просто и быстро совершать ежедневные транзакции. Такие простые и базовые операции, как просмотр счета, перевод другу, оплата счетов и коммунальных платежей и пр. клиенты больше не хотят делать в офисах и отделениях банков, им это не нравится. Именно поэтому банк бесповоротно приходит в мобильный телефон. Кстати, сейчас всего лишь 10 % рынка принадлежит смартфонам, более 70 % – это старые трубки ценой не более 100 долларов, то есть та цена, по которой сегодня продается большинство телефонов. Но по прогнозам, в ближайшие 2–3 года средний смартфон как раз будет стоить около 100 долларов, а значит, с помощью него будут совершаться большинство банковских операций. И понятие «всегда рядом» воплотится в жизнь. Так или иначе, рецепт успеха банковского розничного бизнеса в будущем – это желание банков быть ближе к клиенту, лучше знать своего клиента, предлагать ему современные и умные решения для удовлетворения нужд, а также построение долгосрочных отношений с клиентом на принципах открытости, доверия, надежности и взаимовыручки. Именно тогда можно будут сказать, что в России удалось построить эффективную банковскую систему, которая делает жизнь людей лучше.