Сила слабых: эмансипация по-ярославски

Пожалуй, никого в наши дни не удивляет, что хрупкие барышни с каждым годом все увереннее одерживают победы в борьбе за равноправие полов. Сторонникам патриархальных традиций остается лишь тосковать по ушедшим временам Домостроя. Впрочем, и в старину все было не так однозначно. Даже 100 лет назад ярославны заставляли говорить о себе, делая поразительные успехи в спорте, бизнесе и даже в «святая святых» мужского мира – политике.

О романах не мечтали
Первые ростки феминизма и эмансипации появились в нашем городе еще в конце XIX века. Вслед за столицами провинциальное общество все чаще тревожилось о дерзких мыслях в девичьих головках, а гимназии всеми силами старались оградить воспитанниц от пагубного свободомыслия. За школьной партой барышни не получали ни малейшего представления ни о гражданском управлении, ни об общественной жизни в России. Даже в театр гимназисток отпускали лишь с разрешения директрисы. Однако ни семейные традиции, ни наставления классных дам не помогали. В 1891 году именно из ярославской Екатерининской гимназии выпорхнула одна из первых ласточек женского движения в России – Елизавета Дьяконова.

О том, что повлияло на характер Лизы, мы можем судить по написанному ей «Дневнику русской женщины» – удивительно искреннему образцу женской прозы рубежа столетий. И маленькая Нерехта, где она родилась, и даже губернский Ярославль были тесны для Елизаветы, страдавшей от капризов властной матери и купеческих предрассудков. Несправедливость в отношениях мужчин и женщин терзала ее с детства. Накануне 20-летия Лиза с горечью вопрошала в своем дневнике: «Мужчины, как бы они ни были богаты, живут и все-таки работают, служат, учатся. Почему же нам, девушкам обеспеченным, предоставляется дом, тряпки, женихи, и… больше ничего?». В детстве она c волнением следила за судьбой двоюродной сестры – Марии Оловянишниковой, бежавшей из богатого родительского дома, чтобы обвенчаться с нищим поэтом Юргизом Балтушрайтисом. Впрочем, саму Елизавету романы не прельщали. Молодых людей она, по собственному признанию, не замечала, а внешностью занималась лишь настолько, «чтобы каждый день быть умытой, одетой и причёсанной». Лишь однажды Лиза назначила свидание студенту – репетитору ее брата. Однако рискованная встреча на катке была затеяна с единственной целью – одолжить у кавалера «запрещенные» книжки и лекции профессоров Демидовского лицея.

За свободой – в Сорбонну
Избегая приходивших в дом свах, как чумы, Лиза Дьяконова грезила не о свадьбе, а о серьезной профессии. Вопреки воле матери, она поступила на женские Бестужевские курсы в Петербурге, где уровень преподавания не уступал университетскому. Для купеческого Ярославля такой поступок был экстраординарным, но не единственным. Десятилетием раньше на тех же курсах училась и Надя Трефолева – дочь ярославского поэта-краеведа, выпускница ярославской Мариинской гимназии. Однако в провинции барышня с университетским дипломом едва ли могла рассчитывать на достойную карьеру. Надежда Трефолева, вернувшись домой, заведовала книжным складом, но Дьяконова решила бороться. Устроившись в ярославское Общество содействия народному образованию, она успела взбудоражить местное общество смелыми заметками в «Северном крае», но вскоре уехала в Париж – покорять Сорбонну.

Во Францию Елизавета отправилась за юридическим образованием, недоступным для девушек в России. Вознамерившись «пробить женщинам открытую дорогу в адвокатуру», Дьяконова дошла даже до министра юстиции, но все тщетно. Учиться пришлось за границей, где Лиза впервые столкнулась с настоящей и, увы, неразделенной любовью. Кто знает, чем закончилась бы эта история, если бы трагический случай в горах не оборвал жизнь 28-летней Елизаветы. Читатели «Дневника» Дьяконовой выдвигали предположения о самоубийстве. Однако трудно судить, что могло стать его причиной – разбитое сердце или усталость от бесконечной и напрасной борьбы.

Первая автоледи Ярославля
Конечно, «женское движение» в России оставалось уделом немногих. И все же не только убежденные феминистки, но и вполне благонравные барышни постепенно привыкали надеяться только на себя. Очаровательная Роза Бурсиан, выпускница ярославской Мариинской гимназии, едва ли могла расчитывать на блестящую партию. Ее родителями были обрусевшие выходцы из Саксонии, не скопившие большого приданного для дочерей. Впрочем, сестер Бурсиан проторенные дороги не манили. Младшая, Вера, стала театральным художником, а Роза заинтересовалась автомобильным спортом. Вероятно, на первых российских автопробегах она и познакомилась с самым завидным женихом Ярославля – Никитой Понизовкиным. Молодой миллионер, одержимый автомобилями, был покорен независимостью и шармом юной автоледи. В подарок любимой женщине купец выстроил настоящий замок в окрестностях Ярославля (ныне – поселок Красный Профинтерн).

бвенчавшись, Никита и Роза стали одной из самых красивых пар Ярославля, и вместе занимались организацией первого в городе автомобильного праздника. Однако даже став купчихой, Роза Бурсиан не утратила независимого характера. Когда на седьмом году брака ей стало известно о «прелюбодеянии» супруга, разговор был коротким: добившись развода, Роза забрала дочь и уехала в Москву.

Каких только сплетен о «сбежавшей жене» Понизовкина не сочиняло ярославское общество, не одобрявшее эмансипированных иностранок. На самом же деле судьба готовила Розе немало испытаний. Ее младший сын по решению суда навсегда оставался у отца, а 7-летняя дочка через год скончалась. Оставшись в революционной Москве, Роза работала учительницей немецкого, а впоследствии вышла замуж за известного врача. Но и первая любовь, принесенная в жертву убеждениям, по-прежнему жила в ее сердце. По воспоминаниям племянницы, вернувшись с похорон Понизовкина, Роза долго плакала, достав из сундука старое платье: «В нем я была, когда Никита делал мне предложение…»

В борьбе за равноправие
В предреволюционные годы женские имена и лица все чаще мелькали на страницах газет. Предприимчивые ярославны с успехом конкурировали с мужчинами в бизнесе, открывая собственные магазины, ателье и ресторации. Иные, отринув провинциальные предрассудки, облачались в брючные костюмы, участвуя в велосипедных и лыжных соревнованиях. Недавняя гувернантка, Ольга Корсунская открыла в Ярославле престижную женскую гимназию, где девочек обучали по «новой методе», готовя к активной общественной жизни. В 1910 году по инициативе Натальи Ширяевой, жены директора Демидовского лицея, в Ярославле возникло Общество взаимопомощи женщин, помогавшее малообеспеченным горожанкам найти достойную работу и освоить не только грамоту, но даже иностранные языки.

Казалось, лишь политика оставалась незыблемым оплотом мужского мира. Однако и в этой сфере ярославские женщины не собирались уступать сильному полу. Уже в годы первой русской революции в Ярославле и Рыбинске возникли отделения Всероссийского союза равноправия женщин, боровшегося за равенство полов перед законом, равные возможности в образовании, изменение законов о проституции. В политическую борьбу включились и знатные аристократки, и полуграмотные мещанки. Ни одна стачка в губернии не обходилась без участия женщин, требовавших «4 недели на роды» и оплату труда наравне с мужчинами. У ярославской швеи при обыске нашли целые кипы революционной литературы, а ростовская прачка тайно распространяла социал-демократические прокламации.

Политика – удел сильных?
Как ни парадоксально, но даже во главе ярославских политических сил нередко стояли женщины. Вдова предводителя ярославских монархистов Ивана Кацаурова после смерти мужа «унаследовала» руководство местным отделом «Союза русского народа». Партию кадетов в Ярославле представляла одна из известнейших феминисток России – Ариадна Тыркова-Вильямс. Но самой удивительной личностью в политической жизни города стала учительница Софья Хренкова – лидер ярославских эсэров. Заведуя Некрасовской библиотекой, Хренкова ухитрялась пополнять ее фонды нелегальной литературой и лично занималась вооружением боевой группы на Ярославской Большой Мануфактуре.

9 декабря 1905 года Софья Хренкова возглавила шествие ярославских рабочих к губернатору. Этот день, прозванный впоследствии «Кровавой пятницей», оказался для нее роковым. На Воскресенской (ныне Революционной) улице толпа демонстрантов столкнулась с отрядом казаков, присланных для ее разгона. Сбитая с ног лошадью, Хренкова выстрелила и смертельно ранила одного из казаков. Скрываясь от полиции, она бежала в Петербург, но была арестована. Но даже в камере ярославской тюрьмы Софье удалось поразить всю Россию актом протеста. Облившись керосином из лампы, она подожгла себя, войдя в историю «живым факелом» революционного движения.

О том, что сильных женщин в Россиии немало, спорить бессмысленно. Однако в политике или карьере, в личной или общественной жизни равенство прав и возможностей завоевывалось дорогой ценой. Трагедии чередовались с победами, но женская эмансипация в России всегда оставалась борьбой. Кто выиграл в этой войне, и была ли она оправданной – судить героиням нашего времени.

текст: Mария Aлександрова