Связанный небом

Ярославец Сергей Шалаев вручную создает масштабные модели самолетов. Вырезает точные копии из старых досок. Разбирается в чертежах и знает историю авиации. Вообще, наш герой – профессиональный музыкант, когда-то мечтавший управлять самолетами. Стать частью мира авиации у него не получилось, поэтому он создал этот мир вокруг себя. 

— Мне было 5 лет, когда дедушка взял меня в аэроклуб. Мы зашли в огромный класс, где были полки, заставленные макетами самолетов. Они навсегда запали в мою детскую душу! С тех пор я постоянно спрашивал у мамы: «Как стать летчиком?». Она отговаривала – хотела, чтобы я вырос музыкантом.

Мама убеждала: «У тебя отличный слух, сначала закончи консерваторию, а дальше можешь учиться на летчика». Я прошел музыкальную школу, училище и консерваторию. Когда собрался, наконец, в летное училище, узнал, что принимают до 23 лет. Мне было уже 25 – опоздал.

Еще в музыкальном училище, когда только исполнилось 18 лет, я пытался записаться на курсы вертолетчиков. Меня спросили:
— Кто ты и откуда?
— Музыкант.
— Вот и занимайся дальше музыкой.
«Мне бы дожать это дело, настоять на своем, – рассуждает мой собеседник. – Ведь все нужно делать вовремя. Да и не просто так я хотел летать! Отец воевал на Ил-2 с первых дней Великой Отечественной. 22 апреля 1941 года ему исполнилось 18 лет, ровно через 2 месяца, 22 июня, началась война. У отца 5 орденов, он прожил долгую жизнь».

Сергей Шалаев отдал музыке 17 лет: аккомпанировал, преподавал, вел хор мальчиков. Вспоминает, как работа приносила удовольствие, но не деньги: случалось так, что едва хватало на содержание семьи. Он бросил музыку и устроился слесарем на Шинный завод. Дежурил сутками и, если не было аварийных ситуаций, потихоньку вытачивал подвесные баки, ракеты или другие детали самолетов.
— Поначалу находить чертежи было непросто, – рассказывает мой собеседник. – В советских журналах информации не было, и я доставал венгерские, немецкие. В 90-х информация хлынула: в некоторых журналах было по 5-6 чертежей, но у меня к тому времени были налажены свои каналы. Если человек действительно что-то хочет сделать, для него нет преград.
Много лет Сергей Шалаев потратил на поиски «своего» масштаба. Пробовал разные: от больших, 1:10, до компактных – 1:72. Все решила поездка в музей Жуковского в Москве. Из макетных цехов бюро Яковлева и Лавочкина, Микояна и Камова туда присылают модели авиатехники. Десятки точных копий самолетов за стеклянными витринами. Все они в масштабе 1:25.

Обычный стол у окна – рабочее место. Несколько десятков самодельных ножей, стамесок, напильников, надфилей. Клей ПВА – он выручает, если откололся кусочек дерева.
— В работе у меня одновременно до 5 самолетов. Я еще со школьных времен привык: делал одновременно русский язык и математику, при этом все успевал. По каждому самолету до 8 больших листов с чертежами: вид спереди, сзади, сбоку, снизу, ракеты, шасси.
Фюзеляж модели состоит из двух пустотелых половинок, вытачиваемых вручную, в точном соответствии с чертежами. Крыльям мастер придает аэродинамическую форму, такую же, как у реального самолета. Не просто копирует – вручную воссоздает точнейшие масштабные копии.

Из готового крыла авиамоделист вырезает центральные части и снова закрывает их, создавая полую конструкцию и облегчая тем самым весь самолет. Модель кажется нереально легкой для своих размеров!
— Работа над каждым самолетом имеет свою последовательность, — делится секретами Сергей Шалаев. – Бывает, начинаю строить с колес, например, немецкий Юнкерс-87, прозванный нашими летчиками «лаптежником» за необычные обтекатели шасси. Повторить такие обтекатели – красивая, но чуть ли не ювелирная работа. Еще один немецкий самолет – Дорнье Dо-217 – лежал у меня лет 15. Крылья, стабилизаторы, даже шасси – все было готово. Но я никак не мог понять, как сделана та часть, где движок «наплывает» на крыло. И вдруг пришел чешский журнал с чертежами, я увидел всего одну линию, и за 2 месяца доделал самолет!

Моему собеседнику 69 лет, но выглядит он заметно моложе. Каждый день Сергей Шалаев совершает пробежку: раньше маршрут пролегал вдоль Тутаевского шоссе, сейчас – дворами, чтобы меньше дышать загазованным воздухом.
— Бегу мимо стройки, вижу нужную мне доску. Спрашиваю строителей, можно ли взять. Отвечают: бери – нам не нужна. Макеты я делаю из липы и осины. Из березы нельзя – ее коробит. Древесина сосны и ели волокнистая, поэтому с ними не добиться идеально гладкой поверхности.

Металлические элементы шасси – один из самых сложных этапов в моделировании. Эту работу Сергей Шалаев оставляет на лето: мастерская перемещается на светлый и просторный балкон.

— При моем подвижном характере усмирить себя – это страшно сложное дело, – рассказывает мой собеседник. – Часы, дни, недели уходят на каждую, даже едва заметную деталь! Периодически встречаются люди, которые проявляют интерес к моим моделям. Покупают, предлагают отдать на выставку. Правда, с выставкой у меня был неудачный опыт: макеты разместили на открытом пространстве, без витрин. В результате один самолет украли и еще 2 сломали.

Сергея Шалаева приглашают на школьные уроки. Он берет пару-тройку самолетов, но разговор нередко уходит от авиации к Суворову, Невскому или Македонскому. 45 минут дети слушают, не шелохнувшись. Работает учительский опыт, знание истории и любовь к своему делу. Их притягивает и завораживает человек, верный своей далекой мечте.

текст: Антон Будилин |  фото:  Олег Токмаков