Взгляд с холста: ярославский женский портрет • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

Взгляд с холста: ярославский женский портрет

Весна – самое время поговорить о прекрасном, а точнее – о представительницах прекрасного пола. Не боясь показаться нескромными, смеем заверить, что именно Ярославский край на протяжении веков восхищал путешественников удивительной красотой местных женщин – будь то барышни или крестьянки. Впрочем, благодаря талантливым живописцам прошлого, мы и сегодня можем вглядеться в загадочные лица ярославских красавиц, и кто знает, не откроется ли нам секрет их обаяния?

«Румяна, как ярославка!»
Именно так характеризовала наших прабабушек народная присказка, а народ, как известно, зря не скажет. Воспоминания и путевые заметки наблюдательных гостей губернии тоже проявляют в этом вопросе трогательное единодушие. Может показаться удивительным, но буквально каждое описание ярославских градов и весей затрагивает этот вошедший в поговорку феномен. Еще в начале XVIII века голландский художник Корнелий де Бруин писал о Ярославле: «Особенно славится и достойна удивления красота здешних женщин, которые в этом отношении превосходят всех женщин России». Спустя полтора столетия, проезжая по нашим краям, маркиз Астольф де Кюстин с не меньшим удивлением отмечал: «Для меня в новинку было встречать в России весьма привлекательных крестьянок – светловолосых, белолицых, с едва заметным загаром на нежной коже, с глазами бледно-голубыми и вместе с тем выразительными благодаря азиатскому разрезу и томности взора. Как мне показалось, многие женщины в этой губернии хорошо одеты». А Александр Дюма, не стесняясь превосходных степеней, и вовсе утверждал, что Ярославль «славится красивыми женщинами и исключительными страстями: за два года пять молодых людей там сошли с ума от любви».

Восхищенным иностранцам вторили и русские авторы. К примеру, молодой Александр Островский, проезжая из Ярославля в Щелыково, записывает в дневнике: «Эту дорогу не забудешь до самой смерти. И все идет «crescendo» – и города, и виды, и погода, и деревенские постройки, и девки. Вот уж 8 красавиц попались нам на дороге…» Даже серьезный Иван Аксаков в письмах к родным замечает о селе Великом: «Великосельские женщины считаются типом ярославской женской красоты. И действительно, нет ни одной безобразной женщины: все – кровь с молоком, румяны, дебелы, довольно хорошего роста и с плохими косами, с прекрасными бровями и большею частью в немецких платьях». Пожалуй, лишь историк Степан Шевырев не разделяет общего мнения о красоте ярославских женщин, пожимая плечами: «В городе красавиц я не видал, хотя и присутствовал при большом стечении народа. Ярославские мужчины, кажется, вообще красивее женщин…» О вкусах, как говорится, не спорят. Предоставим нашим читателям самостоятельно судить насколько справедливы были суждения наших гостей, взглянув на дошедшие до нас портреты светских львиц Ярославля.

Ярославские Джоконды
Разумеется, о такой роскоши, как собственный портрет, могли мечтать лишь состоятельные ярославцы. Не удивительно, что в живописных коллекциях Ярославского края мы чаще всего встречаем портреты местного купечества, стремившегося приобщиться к «красивой» жизни. Настоящим классиком провинциального купеческого портрета по праву может считаться Николай Мыльников – один из самых востребованных художников Ярославля XIX века. Поработав в Москве, он, по видимости, снискал на родине репутацию «модного» живописца, не испытывая недостатка в заказах. С полотен Мыльникова, ставших украшением Ярославского Художественного музея, на нас взирают не только богатые негоцианты, но и их жены и дочери. И если иные купчихи, увы, могли похвастаться лишь жемчугами и «степенною важностью лиц», то некоторые, напротив, представляли губернию в самом выгодном свете. Трудно, к примеру, не заметить улыбки ярославской Джоконды – Надежды Ивановны Соболевой, супруги богатого виноторговца. Надо сказать, что по заказу этой семьи Мыльников выполнил целую серию портретов. На момент их написания недавние крепостные Соболевы уже пробились в ряды ярославской элиты и фактически оказались лидерами виноторговли в России. Обладая огромным состоянием, они принимали в своем доме принца Петра Ольденбургского, а в 1837 году муж Надежды Соболевой сопровождал в лодочной прогулке по Волге самого наследника престола – будущего Александра II. Что же касается самой Надежды Ивановны, то ее жизнь, конечно, протекала в стороне от шумного света. И тем не менее замысловатый наряд нашей героини, хитро скроенное платье и обилие всевозможных аксессуаров говорят о ее стремлении не отстать от столичной моды.

В то время молодые купчихи уже довольно уверенно щеголяли в декольтированных платьях, не расставаясь при этом с традиционным повойником или цветастой шалью. Вполне европейским становится и подвенечный наряд. Именно в таком изображена на свадебном портрете угличская красавица – 27-летняя Надежда Андреевна Сурина, вторая супруга уездного городского головы. Как и ярославские Соболевы, семейство Суриных не поскупилось на создание собственной галереи портретов, заказав ее земляку Ивану Тарханову. Облаченная в кружевную фату, 27-летняя Надежда предстает в ней купеческим идеалом женщины – пышнотелая, белая, будто «сахарная», с округлыми плечами и мягким, слегка кокетливым взглядом. Ее лицо дышит здоровьем, а легкая дородность – признак ровного характера. Что же еще нужно купцу для счастливой семейной жизни?

Девочки-невесты
Вступление в брак было самым главным событием в женской судьбе, а свадебный парадный портрет – редкой возможностью запечатлеть красоту тех, кто жил в тени мужского мира. Не стали исключением и представительницы дворянского сословия. Один из самых трогательных образов в картинной галерее Рыбинского музея-заповедника – портрет юной Ксении Тишининой, в девичестве Тарбеевой. В нем благодаря искусству столичного мастера Ивана Вишнякова ожила история 19-летней аристократки, вышедшей замуж за ярославского дворянина Николая Тишинина. Как ни парадоксально, парные портреты мужа и жены писались спустя 3 года после заключения брака, но, как гласит надпись на обороте картины, Ксения изображена здесь «в полном венчальном уборе». К моменту написания портрета она уже стала матерью, но, несмотря на обручальное кольцо и глубокий вырез платья, сама выглядит ребенком, напрасно старающимся придать простодушному лицу подобающую серьезность. Судьба, к счастью, не открывается нам заранее. Ксения Тишинина умрет в 21 год, оставив трехлетнюю дочку на руках любимого мужа. История не сохранит о ней и пары строк, но для нас она навсегда останется хрупкой девочкой в подвенечном платье, доверчиво всматривающейся в свое будущее.

А вот у малышки Александры Темериной, дочери переславского фабриканта с портрета Павла Колендаса, взгляд иной – лукавый. Казалось бы, она лишь на минутку, облачившись в парадный «взрослый» наряд, отвлеклась от кукол, чтоб позировать художнику. Пока этой прелестной девчушке всего 5 лет, но ее уже считают завидной невестой. Всего через несколько лет отец Александры – городской голова Петр Андреевич Темерин, примет в Переславле самого императора Николая I, организуя торжества в честь открытия первой в России шоссейной дороги от Москвы до Ярославля. За свои труды он получит желанную для любого купца награду – наследственное дворянство и фамильный герб. Однако взлет Темериных продлится недолго: по царскому указу Петр Андреевич лишится своих работников – крепостных крестьян – и вскоре свернет семейное дело. Безоблачному детству Александры придет конец, но пока она лишь жизнерадостный, любимый всеми ребенок, и ее обаянию трудно не покориться.

Хозяйка своей судьбы
Впрочем, у каждого возраста – своя красота. Не случайно гордостью Ярославского Художественного музея стал портрет немолодой, но полной достоинства Прасковьи Антиповой. И дело здесь не только в том, что автор этого полотна – знаменитый Валентин Серов. Сама Прасковья Дмитриевна, основательница и директриса частной женской гимназии в Ярославле, была женщиной незаурядной. Вместе с подругой Еленой Поленовой, сестрой известного художника, они немало поездили по России, занимаясь живописью и этнографией. За плечами двух путешественниц остались донские степи, горы Кавказа и крымские берега, но самое удивительное, что в свои долгосрочные вояжи Антипова отправлялась уже будучи замужем. Даже в пореформенной России далеко не каждая женщина готова была опровергать стереотипы, оставляя домашний очаг ради искусства и странствий. Даже последовав в провинцию за вышедшим в отставку мужем, Прасковья Дмитриевна нашла новое увлечение – педагогику. С 1901 года поселившись в Ярославле, она открыла здесь частную гимназию для девочек – с собственным «образцовым» зданием и авторской методой преподавания. В последние годы жизни Антипова уже не могла ходить из-за болезни, но бывала в гимназии почти каждый день – ее приносили в кресле в центральный зал. Прожив интересную жизнь, Прасковья Дмитриевна всегда держалась сдержанно и строго. Талант Валентина Серова сумел сохранить на холсте главное: ее внимательный, неравнодушный взгляд. А ведь именно во взгляде, вопреки всем условностям моды, всегда отражается подлинная женская красота.

текст: Mария Aлександрова | фото: http://www.yaroslavskiy-kray.com, otkritka-reprodukzija.blogspot.com