Лучшие люди Земли

Судьбы детей, оказавшихся во время войны в блокадном Ленинграде, будто бы срисованы под копирку: голод, смерть родных, страх, поезд на «большую землю» и детский дом в чужом, незнакомом городе.
Галине Афанасьевне Титовой повезло больше, чем многим ее сверстникам: Ярославская область оказалась для нее не просто местом эвакуации, а второй родиной. До сих пор она бережет фотографии людей, которые стали для нее новой семьей, и рассказывает о них с большой теплотой и нежностью.

Галина Афанасьевна, помните момент, когда вы приехали в Ярославскую область?
Из Ленинграда меня и двух моих братьев, Сережу и Толю, увезли в 1942 году. Я тогда была третьеклассницей. Наш эшелон выехал 4 апреля, а уже 16-го мы приехали в Петровск. С поезда нас снимали 9-10-классники, которых через некоторое время призвали на фронт. Сначала нас поселили в здании школы, там вместо парт по периметру стояли нары. Там мы и пробыли первые несколько недель, и все это время нас лечили от голода и вшей, петровчане нас подкармливали, приносили капусту и морковь. Мы были очень слабые, конечно.
Ленинградских детишек было много, их распределяли по 8 детдомам, которые тогда были в Петровском районе. Нашу группу – 100 человек – привезли в деревню Долгополово Петровского района.

Какое впечатление произвело на вас новое место?
Красивейшая деревня! На 1 Мая нас выстроили в линейку, и мы прочли стихи. Как сейчас, помню:
Приехали из города родного Ильича,
Нас охраняет Родина от зверства палача.
Мы пережили страшное, и пусть запомнит враг:
Получит он сторицею за наш за Ленинград.
Когда страна в опасности – есть сталинский приказ:
Все силы, все для Родины от взрослых и от нас.

Это было наше первое выступление на ярославской земле. Мы стояли такие худенькие, а нас слушали гости и представители райкома партии.
Для нас освободили дома, в которых раньше были конторы, и поселили туда. Мужчин в Долгополово не было: все ушли на фронт.
У многих женщин на руках уже были похоронки. И все равно они встретили нас очень радушно. Старики, которые остались в деревне, сделали нам миски, деревянные ложки, топчаны и набили матрасы сеном и соломой. Даже бочку сколотили, чтобы мы могли воду возить. Еще нам выделили лошадь и землю – мы на ней работали, когда были свободны от трудов в колхозе.

А как помогали колхозу?
Пололи картошку, шевелили сено. В войну в Петровском районе все поля были засеяны картофелем, льном и другими культурами. В каждой деревне были и луга для покоса. Мне, как городской девочке, никогда не видевшей деревни, все это было очень интересно.

Распорядок дня был тяжелым?
Летом нас поднимали в 5:00, и до 9 утра мы пололи картошку. Дальше была пионерская линейка, завтрак и распределение дальнейшей работы. Мы собирали лекарственные травы, куриный помет, держали коров, поросят, убирали территорию, помогали шить кастелянше…
В 15:00 был обед, но перед этим у каждого принимали его часть работы. После обеда час отдыхали и снова трудились. Летом нас отправляли за ягодами, и их нужно было набрать определенное количество. Норма была такой большой, что даже просто поесть ягод было невозможно. А если не выполнишь норму, воспитательница на следующий день могла оставить без обеда, представляете?!

Еды в детдоме хватало?
Конечно, тогда все были голодными, и все зависело от честности сотрудников детдомов. До детей вся еда и не доходила. Но в годы войны государство поддерживало детдома, и эта поддержка была мощной. Даже когда моя мама умирала, она говорила, чтобы детей никому из родственников не отдавали, потому что государство их спасет. Конечно, ярославская земля стала для нас местом спасения! И хотя в детдоме мы не видели доброты и ласки, но ощущали ее от колхозниц. Это замечательные люди, у них была потрясающая сноровка к труду. Они вставали в 3 часа ночи, выгоняли скотину и топили печки. Потом бригадир бил в рельс, и они уходили на работу. Домой возвращались, чтобы только подоить корову, а потом снова уходили работать.

Среди этих женщин была тетя Зоя Кирикова, которая стала мне второй матерью. Она научила меня работать, доить корову и козу, топить печь. У нее было двое своих маленьких детей, но она приютила еще и нас троих.

О своих родителях часто вспоминали?
Конечно! Моя мама, Анастасия Семеновна, была учительницей 101-й ленинградской школы. Когда у нас в детдоме был конкурс на сочинение стихов, я написала стихотворение про нее:

Не забыть мне ласковых улыбок и ясных глаз,
Потому что нет роднее друга, чем родная мама
для каждого из нас.
Даже думать никогда не приходилось,
что придется нам расстаться с ней,
А теперь мы часто вспоминаем тихие шаги
у коечки своей.
Часто вспоминаем темный вечер,
полумертвую родную мать,
И ее слова в последнюю минуту – те, которые
она едва успела нам сказать.
Перед смертью она нам говорила то,
что много умирает матерей,
Вспоминала о летчике Чкалове и о великом
вожде Ильиче.
А потом ее глаза опять закрылись,
и она уж не могла дышать,
Больше она их не открывала
и не могла нам ничего сказать.

Я тогда прочитала этот стих, а потом услышала, как пионервожатая говорит директору детдома: «Вот Галя Дернова (это моя девичья фамилия) фантазерка! Неужели когда мать умирала от голода, она могла вспоминать о Чкалове и о Ленине?!». Но я это не выдумала. Незадолго до смерти мама мне сказала: «Галя, я умру, но только бы папа остался жив. Он вас никогда не бросит». И сказала мне адрес на Севере, где он работал на засекреченном объекте. Я заплакала, а мама говорит: «Галь, даже великие люди умирают: Ленин, Чкалов – не только мы, простые». И в память об этом я и сочинила свой стих.

А с папой получилось встретиться только после войны?
Да, я писала ему, но мне приходили только ответы о том, что он пропал без вести. Потом выяснилось, что наш папа, Афанасий Анатольевич, тоже разыскивал нас и тоже получал аналогичные ответы. И только в 1945 году, перед самым концом войны, в детский дом пришла телеграмма: «Целую крепко, деточки. Папочка Дернов».
А встретились мы только в 1947 году. Он не мог приехать к нам раньше. Я к тому времени окончила в детдоме 7 классов, но случилась беда – заболела туберкулезом. Могла бы и не выжить, но меня спасла тетя Зоя.

Как это случилось?
Сначала папа достал путевку в Крым и увез меня туда лечиться. Там меня обследовали и сказали, что нужно делать сложную операцию, иначе мне не выжить. На ее проведение было необходимо согласие отца, а папа к тому времени уехал: его снова вызвали на объект.
Я решилась на операцию без его согласия, но за день до нее мне стало плохо. Я упала в обморок, и врачи решили отложить операцию. А тем временем тетя Зоя узнала, что от туберкулеза помогает барсучье сало, договорилась с охотниками, и достала мне это лекарство. Я стала его принимать, мне стало лучше. А потом я и вовсе так поправилась, что меня сняли с учета.

Папа так и остался жить на севере?
Да, он потом работал в геолого-разведывательном управлении и братьев забрал к себе. Он мне всегда говорил: молодость дана не для жизни, молодость – это копилка. Что в нее положишь, то и возьмешь. Положишь труд, знание, искусство – они принесут тебе хорошие плоды. Положишь легкомыслие, ветреность, жажду наслаждений – не жди ничего хорошего. Вырастет скука, разочарование и всякая прочая дрянь.

Почему вы остались здесь, не поехали с братьями?
Я перенесла туберкулез, и на север мне было нельзя. Вот и осталась жить у тети Зои. Поступила в пединститут, окончила его с отличием. Тогда же познакомилась со своим будущим мужем, Александром Алексеевичем. После свадьбы поехали в Любим: я – в школу, учителем русского языка и литературы, а супруг – работать в райком партии. В Любиме прожили 12 лет, в доме с печкой, и там мне очень пригодились те умения, которым меня научила тетя Зоя. Папа воспитывал меня письмами и приезжал в гости. Братья тоже не забывали. Сейчас старший брат Сережа живет на Дальнем Востоке, а Толеньки и папы уже нет с нами.

Часто вспоминаете свое учительство в Любиме?
Да, конечно. У меня были прекрасные ученики! До сих пор каждые 5 лет мы собираемся с ними в Любиме. Да и здесь они меня навещают или просто звонят и интересуются делами.

В Ярославле вы как оказались?
Мужа перевели работать в Рыбинск, а потом и в Ярославль. Сюда я приехала в 1971 году и работала в 53-й школе. Здесь судьба мне тоже послала хороших людей. Например, я дружила с артисткой Волковского театра Лидией Яковлевной Макаровой-Шишигиной, с театроведом Людмилой Борисовной Соколовой, с ветеранами войны Геннадием Петровичем Дудиным, Геннадием Иосифовичем Ивановым…
У Геннадия Иосифовича мы тоже были в гостях, он рассказывал о своих подвигах…
Приятно, что не забываете ветеранов.

А вас, Галина Афанасьевна, не забывают?
Что вы! У меня двое детей и уже трое внуков, ученики приходят в гости. На 65-летие Победы в мэрии собрали 65 ветеранов и трех блокадников. Меня тоже пригласили. Мы сели за столы по периметру. И, когда на чествовании объявили мое имя, вдруг открылись двери и в зал вошло больше 30 моих учеников из Любима и Ярославля. Многие из них уже стали пенсионерами. Это было что-то невероятное! Тогда мне надо было что-то сказать в ответном слове, и я сказала, что ветераны, которые спасли цивилизацию, – лучшие люди Земли. И еще добавила, что Бог послал мне лучших учеников. Мне все так и говорят: «Галина Афанасьевна, вы – счастливый человек, потому что жили в окружении хороших людей».