Модный приговор: как одевались ярославны сотни лет назад

Весенние коллекции мировых брендов уже успели посеять священный трепет в сердцах ярославских модниц. Проходя мимо сияющих витрин бутиков, удаляясь в примерочную с ворохом стильных вещиц, так и хочется воскликнуть: и как раньше жили без этого наслаждения? Между тем, наши прабабушки не менее прилежно следовали строгому приговору моды, ухитряясь выглядеть «comme il faut» за тысячи верст от Парижа и Лондона.

Дресс-код по «Домострою»
Трудно представить, но в эпоху средневековья моды как таковой в России не существовало вовсе. Вместо моды был «чин», предписывающий одеваться в соотвествии со строгим, заведенным дедами и прадедами порядком. Детали костюма несли в себе особый, социальный, смысл: высокая кичка, покрывавшая голову женщины, означала ее замужний статус, а вышитый орнамент на подоле и рукавах рубахи считался оберегом от нечистой силы. Экспериментировать с дизайном одежды не только не рекомендовалось, но считалось почти грехом: церковь и людская молва строго следили за соблюдением традиций. И крестьянка, и знатная горожанка носили одинаковый по покрою сарафан, летник и телогрею. Выделиться в толпе можно было лишь за счет богатства отделки и дорогих заморских материалов. Впрочем, в торговом волжском городе роскошные наряды не были редкостью. При раскопках на ярославской Стрелке археологи обнаружили фрагменты одеяний из шелка, воротник, расшитый «золотной» нитью и нарядные пояса тысячелетней давности.

В XVI–XVII столетиях мода постепенно проникает в Россию. В эпоху взятия Казани московиты полюбили восточные сапоги с загнутым носом, а при Алексее Михайловиче в обиход двора вошли европейские наряды. Правда, французы – известные законодатели мод – авторитетами на Руси не считались. Их одежда казалась нашим строгим предкам череcчур нелепой. Чаще на придворных вельможах можно было увидеть кафтаны польского, венгерского, а позднее и немецкого образца. О женских нарядах, как ни парадоксально, речи не велось. Мода считалась делом серьезным, почти политическим – не «бабского» ума.

Декольте по-купечески
Лишь в галантном XVIII веке, когда женщин по велению Петра I стали допускать на придворные ассамблеи, дамы облачились в изысканные наряды. Готовые платья заказывали за границей, аккуратно распарывали, снимали с отдельных деталей «выкройки», а затем, пожертвовав одним, шили десяток-другой актуальных нарядов. В эпоху Анны Иоанновны в Петербурге открываются модные магазины, а чуть позднее французские «бутики» появились и в Москве, на Кузнецком мосту.

Провинциальная элита, пристально следившая за столичной модой, ориентировалась, в первую очередь, на первых лиц губернии. Назначавшиеся из столицы губернаторы устраивали в Ярославле пышные балы, а их супруги изумляли местную публику экстравагантными нарядами. Купечество, впрочем, относилось к новшествам настороженно. Наряжаясь в батист и бархат, затягиваясь по праздникам в корсет, ярославские купчихи не отказывались от актуального декольте, но целомудренно прикрывали его жемчугами и шелковыми шалями.

Считалось, что «рассудительной женщине» не следовало гнаться за модой. Однако на практике подобная сентенция нередко приводила к забавным курьезам. В мемуарах ярославца Сергея Дмитриева фигурирует, к примеру, богатая родственница купцов Огняновых, всю жизнь упрямо носившая кринолин эпохи своей юности.

Барышни-крестьянки
В отличие от губернского Ярославля, уездные городки и села еще долго сохраняли приверженность патриархальным обычаям. Вплоть до XIX столетия поневы, лапти и сарафаны здесь вовсе не являлись экзотикой. В традиционном народном костюме Ярославской губернии преобладали оттенки красного. Насыщенный цвет домотканым полотнам придавали при помощи естественных красителей – зверобоя, марены или привозной кошенили, а рисунки создавались методом «набойки». Надо сказать, что красный сарафан, вопреки сложившемуся стереотипу, вовсе не был традиционным для всей России. К примеру, в Вологодской и Новгородской губерниях более популярен был синий цвет, а в Воронеже – и вовсе черный. Ярославцы, не лишенные пристрастия пустить пыль в глаза, любили одеться «богато». Проезжавший по губернии сенатор Сумароков дивился на «крестьян, походивших на купцов» и в особенности на степенных селянок «в бархатках или штофных касавейках». К концу XIX века сельская мода постепенно сливается с городской, и на смену женскому сарафану приходит «парочка» – юбка и кофта на пуговицах. Немалую роль в приобщении ярославской глубинки к модным тендениям сыграли крестьяне-отходники, отправлявшиеся на заработки в столицы. Возвращаясь домой, глава семейства непременно привозил подарки родне, приобретенные по большей части во второсортных ломбардах. На ярмарочных гуляньях местные остряки изрядно забавлялись, созерцая «барышень-крестьянок» в шляпках с вуалью, допотопных плюшевых ротондах и кружевных перчатках на загрубевших руках.

Провинциальное происхождение, между тем, не мешало расторопным ярославцам добиваться успехов в модном бизнесе, дерзко заявляя о себе в столицах. Известный публицист В. Толбин, посмеиваясь, предупреждал незадачливых москвичей: «Если вы когда-либо, желая заказать себе платье, будете отыскивать по вывескам портных и увидите на ней какого-нибудь Иванова из Парижа или Варшавы, не верьте этому извещению: это ярославский портной».

Бутик на «Толкучем» рынке
В XIX столетии модные магазины и ателье появились и в губернском Ярославле. Поэт И. С. Аксаков не без сарказма писал родным: «Роскошь в городе страшная. Мебель, квартиры, одежда – все это старается перещеголять и самый Петербург». Куда же отправлялись за обновками наши прабабушки? Как выясняется, адреса ярославских бутиков за сотню лет практически не изменились. Первый магазин готового платья, располагавшийся на «Толкучем» (а сегодня Центральном) рынке, открыл ярославский предприниматель М. Е. Гидон. Одежда, продававшаяся здесь, была столь дорогой, что один из молодых приказчиков, позаимствовав с витрины пиждак и шубу, заложил их в ломбард, уволился с работы и мог жить припеваючи, если б по неопытности не «смутился» при случайной встрече с хозяином.

К началу XX столетия на Сретенской (ныне Депутатской) улице появились модные магазины Липской и Артемьева, а также специализированный обувной бутик Гридина, предлагавший прочную и изящную обувь с «полной гарантией добросовестности». На Большой Углической (ныне ул. Свободы) клиентов ожидал «Парижский магазин» господина Поддубовского. Успехом пользовался и шляпный салон «La Вelle Saison» на Большой Линии (ныне ул. Комсомольская). Его владелица Дарья Слуцкая поражала ярославских модниц в самое сердце, демонстрируя изящные шляпки, скопированные с последних заграничных моделей.

И все же доморощенные бутики Ярославля вынуждены были померкнуть перед сиянием настоящего «бренда» – всемирно известной фирмы «И. и М. Мандль», открывшей свой магазин против Знаменской башни (ныне это «Дом книги»). Основанный венскими коммерсантами в конце XIX века, этот торговый дом имел в России 11 филиалов, став крупнейшим в стране предприятием по производству и продаже готового платья. В великолепном двухэтажном здании, выстроенном городским архитектором Иоганном Окербломом, разместились мужское, дамское и детское отделения. По сути, это был первый в городе торговый центр. Кстати, именно «Мандлевский» магазин познакомил ярославцев с традиционными для Европы сезонными распродажами, обещая скидки от 15 до 30 % «на всю коллекцию».

Главное, чтобы костюмчик сидел
Невзирая на обилие магазинов готового платья, многие ярославцы по-прежнему предпочитали шить одежду на заказ. Опытная портниха, имевшая постоянных клиентов, переходила от матери к дочери «по наследству» как семейное достояние. Представители сильной половины человечества, не столь разборчивые в модных изысках, обычно обращались в ателье. Одно из самых известных в Ярославле, принадлежавшее Василию Кузьмину, располагалось на Власьевской улице, в доме купца Мосягина. Принимая заказы на «статское и форменное» платье, пошив меховых манто и каракулевых шуб, Кузьмин гарантировал «умеренные цены и аккуратное исполнение». Реклама ателье доверительно сообщала клиентам, что мастерская находится «под личным наблюдением» владельца. Специализированные магазины предлагали ярославцам «громадный выбор тканей», одни названия которых приятно будоражили воображение: сатин-жаккард, батист, гренадин и уж вовсе загадочные «трикомус, альпак и шелковая чечунча…» Даже мужчины не могли устоять перед модными новинками, заказывая костюмы «Шевиот Колумб» и «Шевиот Полемик». Особенно настойчиво владельцы галантерейных магазинов рекомендовали покупателям «французское трико – очень прочную и практичную материю, высылаемую отрезами непосредственно из города Лодзь». Судя по рекламным объявлениям в прессе, именно этот материал, «затканный новомодными, серыми искрами» как нельзя лучше подходил для «элегантного мужского костюма».

текст: Мария Александрова