На войне как на войне

По мнению историков, именно контрнаступление советских войск в битве под Москвой положило начало Великой Победе. В исторических событиях участвовало и немало ярославцев. Один из них — Владимир Федорович Грачев. В разговоре с «ЭК» прославленный ветеран вспомнил начало военных действий в Подмосковье и рассказал, за что получил отпуск прямо по ходу службы.

Бои возле дома
Сам я из города Серпухова Московской области. Когда учился в 10 классе, занимался в аэроклубе, тогда это было модным. Когда началась война и пришло время идти на фронт, нас с другими сверстниками оставили дома до особого распоряжения. Сказали: ждите, вас вызовут. Так мы и  ждали до осени,  к тому времени немецкие войска пытались пробиться в Серпухов. Обычно они действовали так: пара танкеток врывались в город и вели беспорядочный огонь, сея панику среди населения, а следом шла вражеская танковая дивизия. Таким образом они брали города. И здесь, у нас, действовали по похожему сценарию.

В конце улицы, на которой я жил, располагался штаб советских войск.  Я пришел туда, спрашиваю, как поступить: идти на фронт или выехать из города вместе с остальным населением? В итоге меня оставили в армии, в родном городе, где шла настоящая бомбежка. Учитывая мой опыт занятий в аэроклубе, решили, что я буду сбивать самолеты, и определили наводчиком пулеметной установки. Знаете, были такие установки, когда 4 пулемета «Максим» соединяли вместе.  Когда меня привезли в часть, будущие однополчане сразу обрадовались новому, 17-летнему, наводчику. Хотя, как потом оказалось, именно наводчик первым погибает в бою, и никто не хотел быть в этой роли.

Я очень быстро изучил пулемет и приступил к службе. Начались ожесточенные бои. В нашем полку не осталось людей. Например, старлею присвоили капитанское звание и поставили начальником штаба полка, а капитана поставили командиром полка. За месяц у нас сменилось 3 командира полка. Приказ Сталина был: «Ни шагу назад», а приказ Гитлера – «Взять Москву». И вот эти две силы сцепились.

Однажды вечером нас направили охранять деревню Воронино, которая переходила из рук в руки. Наши 3 установки заставили окопаться и замаскироваться. Я занял позицию наверху, солдаты в ровиках. Вдруг стали наступать немцы. А надо сказать, они в этом вопросе были пунктуальными пижонами: воевали в 8, 12 и в 16 часов, строго по расписанию.  У них в этом вопросе все было четко.

И вот мы увидели, что в 8 утра на опушку в 200 метрах от нас выехали несколько машин, из которых вылезли немецкие солдаты.  Видимо, они были подшофе, потому что на улице стоял сильный мороз. Фашисты начали стрелять по деревне минут 20, подходя все ближе. А нам была дана команда: не открывать огонь. Но как только расстояние сократилось до 70 метров, разрешили стрелять. И грянул бой! Представляете, от нас включились 3 установки, а это 12 пулеметов «максим»!  Враг не ожидал такой прыти. Мы их, конечно, уложили.  Я тогда был молод и азартен в бою.

Через пару минут я расстрелял всю пулеметную ленту, и, когда закричал, чтобы мне дали новую, немцы перевели огонь по нам. Я, раненый, свалился в ровик к ребятам… Когда бой закончился, меня взяли на плащ-палатку и отнесли в медпункт, а потом транспортировали в госпиталь.  Представляете, меня, тогда раненого, провезли как раз мимо моего дома в Серпухове. Я еще смотрю, соседка идет, успел крикнуть ей и махнул рукой. Она вытаращила глаза и побежала к моим родителям, предупредив маму, но нас уже увезли в здание бывшего детсада, где посадили на лестницу и стали обрабатывать раны.  Вот таким был мой первый бой. Кстати, мама меня тогда так и не нашла.

Отпуск на 10 суток
После этого я попал в Отдельный истребительный противотанковый дивизион. У нас у единственных было перекрестие орудий на рукаве. Нас бросали на танкоопасные направления. Ну а поскольку я уже числился наводчиком, то и  дальше продолжал это непростое дело.  Впоследствии у меня еще было много боев, но вот этот, о котором я вам только что рассказал, наиболее запомнился.

В 1943 году я получил отпуск 10 суток с фронта. Представляете, солдату дали отпуск – по тем временам это было лучше любых орденов. А получилось все так: ночь, зима, никого вокруг нет, нас 5 человек сидит в траншее. Вдруг слышим, кто-то кричит, я выскакиваю, оружие наготове, и в это время кто-то из немцев запустил на парашютике осветительную ракету: этого было достаточно, чтобы на несколько секунд оценить обстановку. Я увидел, что на нейтралке, в кромешной темноте, 6 немецких бойцов  в белых халатах волокли нашего солдата, а он орал.

Я выбежал до ворот и шлепнул этих  шестерых фашистов. За уничтожение их разведргуппы мне хотели дать награду, но у меня уже были ордена, и я попросил, чтобы наградили заряжающего, моего товарища Женю.  На что мне сказали, что если нас награждать, то надо писать большое наградное  письмо «За уничтожение вражеской развездгруппы»,  но такой факт не захотели придавать огласке. Вместо этого решили оформить мне небольшой отпуск, и я действительно был очень рад данной награде. Помню, все вытаращили глаза, когда увидели, что я приехал.  Я тогда пробыл дома 10 дней и вернулся.  11 числа приехал обратно в часть, а уже 18-го получил серьезное ранение в лоб, видите, у меня все тут  перебито.  Мне заделали рану, и, помню, даже по траншее я бегал с забинтованным лицом. Вражеский снайпер, увидев меня, наверное, подумал, что этот русский сошел с ума – воевать с такой особой приметой – и меня не трогал. (Улыбается.) Но страшно было, ребята.

Впоследствии я был курсантом Сталинградского артиллерийского училища, после которого нас направили в Центральную группу войск в Баден, что под Веной. Я попал в Первую Гвардейскую Артиллерийскую Ордена Ленина Краснознаменную Дивизию прорыва.  А в Ярославле я оказался в 1967 году, приехав работать командиром дивизиона Ракетно-зенитного училища. Ушел на пенсию по болезни, 3 года возглавлял  пионерлагерь им. Горького и 12 лет был директором туристского поезда. А сейчас на пенсии балбесничаю. (Улыбается.) Иногда смотрю телевизор или читаю «Аргументы и факты». Жена недавно умерла, остались дети и внук, которые меня регулярно навещают.

текст: Евгений Мохов  | фото: Дмитрий Савин