«Наши блины всей России видны!»

Именно такой девиз избрал наш древний город в 2005 году, официально объявив себя столицей русской Масленицы. В нынешнем феврале ярославцы вновь готовятся удивить всю Россию веселой потехой и блинами. Так что же такое истинно ярославская Масленица? За ответом на этот вопрос мы обратимся к нашим предкам. Благо, что воспоминаний и свидетельств об этом ярком празднике в нашей губернии сохранилось предостаточно.

Восемь дней в неделе
Шумная Масленица, причудливо соединившая языческие и православные традиции, оказалась удивительно живучей и, невзирая на многочисленные коллизии русской истории, никогда не уходила из народного календаря. И сегодня каждый, не задумываясь, сможет перечислить традиционный масленичный набор: блины, катанье на тройках, веселые ряженые и, конечно, соломенное чучело, пылающее в огромном костре. Однако все не так просто. Наши предки даже веселиться умели «с чувством, с толком, с расстановкой» и для каждого дня Масленицы придумали свое название и свои развлечения.

Примечательно, что любившие погулять ярославцы ухитрились растянуть веселую масленичную неделю до 8 дней. Началом праздника у нас считался не понедельник, а предшествующее воскресенье. Назывался этот день «Мясное заговенье». Дело в том, что это был последний день перед Великим Постом, когда разрешалось есть мясо. В ярославских деревнях в этот день тесть звал зятьев «доедать барана». А с понедельника начинался своеобразный «полупост»: мясного уже нельзя, но молоко, сыр и масло пока еще можно. Собственно, прощание с этими последними гастрономическими радостями и стало поводом к веселой масленичной неделе. Масленицу в народе называли Лакомкой, Объедухой и Пьяницей, ведь напоследок хотелось наесться до отвала и повеселиться от души.
Ярославские «столбы»

Понедельник звался «Встреча». Государыню Масленицу надо было принять достойно и в понедельник, совпадавший в Ярославле с базарным днем – у нас проходили так называемые «столбы». Обычай этот произошел от деревенской масленичной традиции, когда молодожены, нарядившись в свадебный наряд, вставали «столбами» по обе стороны дороги, демонстрируя односельчанам свою юность и любовь. В губернском Ярославле «столбы» проходили возле Мытного рынка на Ростовской улице (ныне ул. Андропова) и постепенно переродились в обыкновенное уличное гулянье. Тем не менее молодые пары из окрестных деревень по-прежнему приезжали «столбиться» в самых лучших своих нарядах. Когда-то это были романовские полушубки и пестрые узорчатые платки. Со временем их сменили рединготы, яркие плюшевые ротонды и шляпы с перьями. Сельские щеголи даже брали с собой весь свой нарядный гардероб и в продолжение гулянья переодевались столько раз, сколько имели выходных костюмов. Коренные ярославцы взирали на эту ярмарку тщеславия с легким снобизмом, а журналисты упражнялись в остроумии, описывая «фасоны времен Марии Антуанетты» и подсчитывая барыши столичных ломбардов.

«Столбами» – то ли по масленичной традиции, то ли из-за четырех колонн по фасаду – назывался и популярный трактир на Ростовской улице. Здание это сохранилось до сих пор. Здесь кормили сытно и недорого, поэтому, утомившись променадом, участники гулянья направлялись в «Столбы» отведать блинов, а то и распить полбутылочки.

Во вторник, именовавшийся «Заигрыш», гуляния перемещались на Духовскую (ныне Республиканскую) улицу, где катались на тройках. Саней бывало так много, что «для спокойствия граждан» катания проходили под личным контролем помощника полицмейстера. Выезд богатой семьи оформлялся красиво: в сани укладывали цветные подушки и меховые полости, а к дуге подвязывали ленты. Хозяин с сыном восседал на первом сиденье, сзади – хозяйка с дочерьми. Молодожены обычно катались отдельно, а прохожие то и дело останавливали их, требуя «посолить рыжики», то есть прилюдно поцеловаться.

А вот холостые парни любили проехаться с ветерком, приглашая незамужних девушек. При этом ярославский этикет предписывал каждый круг кататься с разными спутницами, чтоб не было обид.

«Блин не клин, брюха не расколет»
Конечно, множество масленичных обычаев касалось и угощения. Например, по свидетельствам этнографов, во вторник в ярославских деревнях выпекали кукол из теста. Съедали их за ужином, запивая вином. А вот в среду столы уже ломились от сытной еды и хмельных напитков. Оттого и называлась среда «Лакомкой». В этот день молодые супруги обязательно навещали родителей. Для зятьев, которых в старину могло быть и 5, и 7, теща устраивала настоящий пир. Неслучайно родились поговорка: «У тещи для зятя и ступа доит». Неуважение зятя к сему обычаю считалось оскорбительным и сеяло порой многолетнюю вражду, воспетую в многочисленных присловьях и прибаутках.

Главным блюдом масленичного стола были блины. В богатых домах блины начинали печь с понедельника, а в среду даже бедняк доставал последние запасы муки – уважить Масленицу. Каких только блинов не пекли в Ярославле! На опаре, на дрожжах, яичные, молочные, из пшеничной, ржаной, гречневой, овсяной и ячменной муки, c припеком, а то и с двумя. C икрой, семгой, сыром, сметаной, творогом, вареньем, рублеными яйцами… У каждой хозяйки был свой секрет приготовления блинного теста, в каждой семье – свои излюбленные приправы.

Отличались блины и размером. Ярославец Сергей Дмитриев, служивший «мальчиком» в доме купцов Огняновых, вспоминает, что господа любили маленькие блины – размером с чайное блюдечко. Выпекались они на «трильяжах» – небольших  сковородках, спаянных по 3 вместе. А для прислуги блины пекли большие, как в деревнях, и есть их можно было сколько угодно.
Традиции Масленицы настоятельно рекомендовали не ограничивать себя ни в чем. Правило это касалось и алкогольных напитков. Однако ярославские пролетарии, увы, слишком буквально трактовали главный лозунг праздника: «Все с себя заложить, а Масленицу проводить». По свидетельству прессы, «в рабочем районе Пошехонской, Борисоглебской, Даниловской улиц (ныне это район стадиона «Шинник») происходили обильные возлияния Бахусу, на что не щадилась одежда, переходившая с плеч в руки шинкарей».

Великий разгул
C четверга, именуемого «Широкий», начинался масленичный разгул. По улицам ходили ряженые, молодые парни с азартом штурмовали снежные крепости и сходились «стенка на стенку» в кулачных боях. Сохранился даже записанный этнографами боевой клич ярославских бойцов:

Масленица-пышка, на улицу вышла
На гору кататься, с ребятами драться.
Ребята-дураки, нажимали кулаки,
Нажимали кулаки все на маслены боки.

В Ярославле сражения проходили на Которосли. Дрались с одной стороны городские, с другой – фабричные с Ярославской Большой мануфактуры. На лед выходили красиво: в полушубках, подпоясанных цветными кушаками (у одной «стенки» красные, у другой – синие), в узорчатых вязаных рукавицах. Зрителей собиралось немало, многие делали ставки. Для пущей бодрости приносили бубны, подогревая страсти бойцов и болельщиков.
Мирные обыватели переходили от одного праздничного стола к другому, навещая родственников, друзей и соседей. Надо сказать, что порядок этих «миграций» был строго регламентирован. Если в среду зять ходил «к теще на блины», то в пятницу наступали «Тещины вечерки»: родители наносили ответный визит. Чтобы молодая хозяйка не осрамилась в первую самостоятельную свою Масленицу, накануне приема гостей мать приходила учить ее «уму-разуму», высылая вперед сковороды, половник, мешок муки и коровье масло.
В субботу череду родственных визитов завершали «Золовкины посиделки». Молодая невестка приглашала в дом сестер мужа и каждой обязана была подарить подарок. Столы, таким образом, не разбирались всю неделю. Однако, начиная с субботы, предусмотрительные ярославские хозяйки начинали печь блины на воде и без масла, дабы доесть их можно было и Великий Пост, не боясь оскоромиться.

Прощеное воскресенье
Масленица на Руси была вполне официальным праздником, и с пятницы по воскресенье все присутственные места, лавки и конторы были закрыты. Апогеем гулянья становилось воскресенье, сопровождавшееся торжественным сожжением соломенного чучела Масленицы. В огромный костер бросали все, что осталось от праздничного стола, а также маленьких куколок из соломы или шерсти, символизировавших все невзгоды и горести уходящей зимы.

Воскресенье это называли «Прощеным днем». Предшествуя Великому Посту, он становился днем всеобщего покаяния. В этот день просили прощения у родных, друзей, знакомых. Хозяева просили прощения у своих служащих, а перед пожилыми работниками вставали на колени. Завершать обряд полагалось троекратным поцелуем, а родственники нередко дарили друг другу мыло, чтобы смыть грехи.
Шумная Масленица, знаменовавшая проводы суровой зимы и надежду на сытый, удачный год, была самым веселым и разгульным праздником в году. Не зря же говорили: «Не жизнь, а Масленица!». Не веселиться, не отмечать Масленицу считалось на Руси величайшей глупостью, ведь наши предки хорошо знали и другую присказку: «Не все коту Масленица – будет и Великий Пост».