Эдуард Шульгин

В профессию пластического хирурга Эдуард Шульгин влюбился сразу. И вот уже 13 лет верен выбранному пути. Сегодня Эдуард Анатольевич – один из ведущих специалистов клиники эстетической медицины ЛАМЭ. И ему подвластны буквально все виды пластических операций на лице и теле.

Эдуард Анатольевич, в чем вы видите предназначение пластической хирургии?
Наша главная цель – улучшить качество жизни человека. Мы не лечим недуг, к нам приходят здоровые люди. И мы восстанавливаем то, что утрачено с возрастом, изменилось после родов или в результате снижения веса, а также исправляем врожденные недостатки. При этом после внешних изменений происходят качественные перемены в самой жизни наших пациентов. Стройная фигура, устранение внешней асимметрии, исправление формы ушей или носа придают уверенность. Человек перешагивает через проблемы с внешностью – и перешагивает через проблемы в своей жизни. Выбирает ту одежду, которую хочется носить. Смело выступает на публике, не боится внимания собеседников. Кто-то решается на перемены в карьере, а некоторые даже меняют профессию.

Вы начинали как ортопед-травматолог. Как перешли в пластическую хирургию?
Когда я учился, пластической хирургии как отдельного направления в стране не существовало. Я просто знал, что стану хирургом. Еще учась на первом курсе, начал ходить на дежурства в больницы. Мне было важно влиться в среду, получить практический опыт, увидеть, как выполняются сложнейшие операции. А когда узнал, что в больнице имени Соловьева есть уникальное отделение, где микрохирурги сшивают тончайшие сосуды и нервы под микроскопом, сразу понял: мне надо туда. Устроившись на практику в это отделение, я познакомился с Андреем Валерьевичем Шелегом – именно он вложил мне в руку скальпель. В те годы я фактически жил в больнице, иногда утром оттуда шел на лекции, а с лекций возвращался снова в операционную, где пришивали кисти, стопы, пальцы. Специальность травматолога-ортопеда я выбрал потому, что именно из нее выходили микрохирурги.
А в пластическую хирургию пришел благодаря Марии Шелег. Она работала в отделении пластической хирургии и, уходя в декретный отпуск, попросила заменить ее. Так я оказался в этой профессии. И влюбился в это направление навсегда! Пластический хирург – уникальный специалист. Необходимо в совершенстве владеть анатомией. Владеть навыками рисунка, чтобы моделировать послеоперационный облик пациента. И, конечно, пластический хирург должен быть хорошим психологом, уметь отличать подлинную проблему от надуманной, а после проведенной операции еще и выполнять роль мотиватора, персонального коуча. Ведь пациенту нужно научиться жить со своим новым образом. Часто после операции люди недоумевают, почему никто не видит, что они избавились от недостатков, что-то исправили. И я убеждаю: если не видно следов хирургии, но при этом есть видимые улучшения – это отличный результат операции!

Меняются ли запросы пациентов, которые обращаются к вам за помощью?
В начале моей практики меня часто просили сделать «такой же нос» или «такие же скулы», как у кого-то из кинозвезд. Сейчас чаще обращаются с просьбой избавиться от каких-то недостатков. Людям сегодня важнее выглядеть здоровыми, подтянутыми, спортивными, успешными, а не просто красивыми. Немало тех, кто серьезно интересуется медициной, понимает, что возрастные изменения связаны с наследственностью, и целенаправленно идет ко мне на прием. Я всегда предлагаю по возможности проконсультироваться еще у кого-то из пластических хирургов, чтобы получить другое мнение и осознанно принять решение оперироваться у меня. Горжусь тем, что количество моих консультаций равно количеству операций – это показатель высокого доверия пациентов.

Вы не раз оперировали в тандеме с Марией Шелег. Сложно ли выстраивать такое сотрудничество?
С Марией Юрьевной мы проводим комбинированные операции, цель которых сократить время хирургического вмешательства и достичь максимального результата. Также проводим совместные операции в случае воссоздания утраченных тканей. Очень важно, что у нашей клиники есть такие пациенты, которые готовы довериться сразу двум хирургам – это высшее признание нашего мастерства. Ну а мы с Марией Юрьевной за годы совместной работы научились разговаривать взглядами, мы абсолютно доверяем друг другу, и нам очень комфортно оперировать вдвоем.

В клинике ЛАМЭ пластические хирурги работают бок о бок с косметологами. Какие преимущества это дает?
Благодаря такому сотрудничеству мы можем предложить оптимальное решение проблемы. Например, я могу убрать избытки кожи, удалить грыжи вокруг глаз, если есть для этого показания. Но иногда верхнее веко нависает из-за того, что опустились ткани бровей и лба, в этом случае я направляю пациента к косметологу, который с помощью инъекций ботулотоксина исправит данный недостаток. Уже много лет я работаю с прекрасным врачом-косметологом Еленой Анатольевной Коротковой. Часто в ходе совместной операции я убираю грыжи нижних век, а Елена Анатольевна создает объем средней зоны с помощью филлеров, что служит профилактикой очередного появления проблемы. Так что косметология и пластическая хирургия дополняют друг друга, мы по одну сторону в борьбе с возрастными изменениями.

У вас три сына. Хотели бы, чтоб кто-то из них продолжил ваше дело?
Если в Ярославле будет четыре пластических хирурга с фамилией Шульгин – конкуренция вырастет фантастически! А если серьезно, мне будет очень приятно, если кто-то из сыновей захочет продолжить династию. Я наблюдаю, как мои дети рисуют, как собирают лего – у старших сыновей руки для хирургии вполне подходящие. Если дети захотят заниматься чем-то другим, препятствовать не стану.

У вас большая по нынешним меркам семья. Это потому, что вы сами из многодетной семьи?
Да. Мои родители воспитали восемь детей, я родился восьмым. С медициной, кстати, никто не связан. Папа – строитель, руководил реконструкцией нескольких памятников в Ярославле, чем я очень горжусь. Поскольку мама очень много работала, воспитывать детей ей помогали бабушка с дедушкой. Я очень благодарен своему деду, фронтовику, именно он привил мне любовь к труду, приучил к ответственности и дисциплине.

А ваша супруга связана с медициной?
Моя супруга Анна — провизор. Познакомились мы в медакадемии. И со студенческих лет вместе.

Когда оба супруга из одной профессиональной среды, это мешает или помогает?
Дома мы почти не говорим о работе, есть другие темы: забота о детях, планы на отпуск, обустройство дачи. Но благодаря соцсетям жена всегда в курсе, насколько сложной была операция, которую я провел днем. И, конечно, она понимает, что я нахожусь на работе 24 на 7. Все мои мессенджеры доступны для пациентов с утра до вечера, они могут проконсультироваться по препаратам, по послеоперационному восстановлению. Подобная открытость рождает особое доверие людей, часто ко мне приходят на прием и с порога говорят: «У меня есть проблема. Про вас я все знаю. Давайте выберем время операции». Такое отношение меня очень вдохновляет!

Текст: Лора Непочатова