ОЛЬГА ТОРОПОВА: «Вочеловечивать человека – в этом главное предназначение театра»

Ее новый спектакль и удивил, и заворожил. Это первая постановка режиссера в Ярославском ТЮЗе, где ее знают только как актрису. Для премьеры в родном театре Ольга Торопова рискнула взять «Кладовую солнца» Михаила Пришвина…

– Поставить произведение Пришвина – это ваш личный выбор или предложение руководства? – с этого вопроса начался наш разговор с Ольгой Вадимовной через несколько дней после премьеры.

– Это было совместное решение. Я принесла директору Дмитрию Ардальоновичу четыре произведения, которые мне было бы интересно поставить. Он остановил выбор на «Кладовой солнца».

Чем вас лично притягивала эта повесть?

Когда я училась в школе, у меня от Пришвина осталось впечатление (кстати, довольно типичное для многих, как я поняла, работая над спектаклем), что он скучный автор. Казалось, что в его произведении ничего не происходит. Какие-то долгие бесконечные описания природы – к чему, почему? И после школы я надолго забыла это имя. И вдруг моим студентам-первокурсникам педагог по речи Замира Колхиева предложила взять в работу Пришвина. Я очень удивилась. Но мы стали готовиться к показу, начали читать. И я открыла для себя этого автора! Как он видит природу! Как через любовь к природе он говорит о любви к человеку! Это потрясающее совершенно ощущение – такое тонкое, такое светлое. В своих дневниках Пришвин записал однажды в ответ на критику, что он пишет о том, чего не бывает: «Я и не хочу писать о том, что бывает. Я хочу писать о небывалом». Вот это небывалое в его творчестве просвечивает во всем. И ведь он говорит как будто бы о знакомом, привычном. Ну разве мы деревьев не видели? Травы не видели? Солнца? Но он это так раскрывает, что ты понимаешь: не видели. По-настоящему не видели… Я сразу поняла, что Пришвина надо ставить. И мне кажется, что это нужно именно сегодняшнему зрителю. Это тот материал, который становится терапией для души человека.

С художником Екатериной Алексеевой-Дементьевой вы создали удивительную декорацию – связанное а-ля домотканый коврик огромное полотно. Как вы пришли к этому?

Мы всё нашли у Пришвина! В повести, описывая деревья, об одной ели он говорит: она как будто бы сидит и вяжет. Актриса Алина Сенюшкина, сыгравшая эту роль, на первой репетиции сказала, что в этом есть что-то от образа мойры, которая бесконечно плетет нить человеческой жизни. И вот так вот все идеи переплелись – и мы поняли, как надо делать декорацию. Поняли, что одна из елей у нас будет бесконечно вязать – ведь природа живет бесконечно. И поняли, что актеры будут все время как будто связаны с этой декорацией – как все мы связаны с природой. В этом полотне есть и что-то материнское. И что-то таинственное. И что-то враждебное – в лесу человек совсем не венец творенья, здесь он может заблудиться, встретиться с опасными животными, провалиться в болото…

«Кладовая солнца» – первый из ваших спектаклей в родном театре. Что было самым сложным работе? Как выстраивались отношения с актерами – вашими партнерами по сцене в других постановках ТЮЗа?

Конечно же, я очень волновалась и чувствовала повышенную ответственность. Я понимала, что мне придется доказывать свое право выступить в роли режиссера. И понимала, что у актеров будет строгий взгляд на предлагаемые мной и художественное решение, и способ существования на сцене. При этом я сама актерам доверяла абсолютно. В театре я служу как актриса уже 27 лет, отлично знаю своих коллег, со многими мы друзья с давних лет, поскольку это мои однокурсники – мы вместе заканчивали курс Александра Сергеевича Кузина, который в 1992 году был набран специально для ТЮЗа. Я безмерно благодарна всем актерам, занятым в «Кладовой солнца»! За их фантазию, воображение, за совместное сочинение. Фактически всё, что зритель видит на сцене, – это их работа, их предложения. И у нас столько шуток, столько смеха было на репетициях! Работа в родном театре стала для меня совместным творчеством в очень дружеской, очень теплой атмосфере поддержки. И это бесценно!

Что для вас является критерием успешности постановки?

Когда получилось сгенерировать вместе с актерами, художниками, композитором, другими участниками совместной работы тот заряд энергии, который несет свет, доброту, любовь. Когда эта энергия идет со сцены в зал, и ты чувствуешь это, чувствуешь, как возникает эта вольтова дуга между зрительным залом и актерами. Это всё и будет для меня критерием успеха. Для меня театр – это то, что возвышает человека. Да, театр заставляет и задуматься о чем-то, страдать, переживать. Но главное предназначение театра, в чем я убеждена, – вочеловечивать человека. А не расчеловечивать. Последние лет двадцать театр очень серьезно занимался именно расчеловечиванием. Было написано огромное количество пьес и поставлено спектаклей о том, как человек плох, безобразен, жесток, подл. Но сегодня эта тема, на мой взгляд, абсолютно исчерпана. Сегодня необходимы спектакли о том, как оставаться человеком, как сохранять в себе человека. Непростая задача.

А когда и как у вас появилось желание стать режиссером?

Эта история связана с другим моим желанием – преподавать в театральном институте. Я попросила своего мастера Александра Сергеевича взять меня вторым педагогом на курс. Он эту идею принял. При этом сказал: «Если ты всерьез думаешь о профессии педагога, надо быть еще и хорошим режиссером, потому что с учениками нужно ставить спектакли». В это же время он набирал режиссерский курс, и я даже не раздумывала – подала документы. В процессе учебы поняла, что у меня что-то получается. Мы ставили отрывки, одноактные пьесы. И мастер мои постановки одобрял.

Свой первый спектакль «Бабаня» в Волковском театре вы поставили еще не имея диплома режиссера. Как это произошло?

Волковский театр объявил о режиссерской лаборатории, куда можно было подать заявку. В этом проекте участвовали пять драматургов, которые предложили свои пьесы. А пять молодых режиссеров в течение недели должны были подготовить по этим пьесам некий эскиз будущего спектакля. Когда в списке пьес я увидела название «Бабаня» Кати Рубиной, я сразу подумала, что это мое, что в космосе где-то какие-то звезды просто сошлись. Прочитала пьесу – мои предчувствия только подтвердились. А когда мы познакомились с Катей, сразу поняли, что прекрасно понимаем друг друга.

Самым сложным для меня был вопрос: кто же сыграет роль бабани… Рискнула предложить ее Татьяне Ивановне Исаевой. Мы познакомились с этой актрисой на киносъемках, и так получилось, что целый день работали вместе, разговаривали, и я рассказала о своей идее. Честно говоря, я боялась. Татьяна Ивановна такая яркая, музыкальная, эффектная актриса. А тут роль бабушки, простой женщины, надо будет платок на голову надеть, смыть всю косметику с лица. Я думала, она мне откажет. И вначале она прохладно отреагировала на название. Но пришла на читку. И когда мы все вместе прочли пьесу, сразу поняли, что нашу работу ждет успех. Так и произошло! Наш эскиз приняли на ура. После чего руководство театра в лице художественного руководителя Евгения Марчелли и директора Юрия Итина пригласили меня поставить этот спектакль на камерной сцене. А после именно этим спектаклем я защищала диплом.

Какие эмоции вы проживали в ходе первой поставки? Какие отношения сложились с труппой театра?

Было, конечно, страшно, поджилки тряслись. Это академический театр, знаменитая сцена с грандиозной историей. А я студентка. Но сам материал, сама тема этой пьесы меня вели. Я понимала, что эти энергия, доброта, тепло и любовь, которые есть в главной героине, – невероятно нужны зрителю сегодня! Это понимание помогало преодолевать все сомнения. И публика приняла этот спектакль. Он шел 10 лет в театре и был снят с репертуара только из-за ухода Татьяны Ивановны из жизни.

А как вашу первую постановку оценил мастер?

Он меня поддержал. После премьеры подошел, пожал руку, сказал: «Молодец». И ушёл.

Это называется «поддержал»?

Думаю, что он даже меня пощадил. Там было что критиковать. Я и сама знаю, что не всё удалось. Вообще, Александр Сергеевич скуп на похвалу. Он об этом всегда предупреждает своих студентов: «Я не люблю хвалить, я этого не умею и не делаю никогда. Если я не говорю, что что-то откровенно плохо – значит, это уже хорошо». Александр Сергеевич в режиссуре, в профессии бескомпромиссный человек, он достаточно строг в разборе, на занятиях всегда звучат слова «по гамбургскому счету». Никаких поблажек, никакого закрывания глаз на возраст, опыт, что-то еще. Сделал – отвечай!

У него сложно было учиться?

К тем, кто учится на режиссерском, Александр Сергеевич предъявляет высокие требования. Потому что хорошо понимает, что ждет его учеников в будущем. И, кроме того, он несет ответственность за свою репутацию режиссера и педагога. Поэтому никакого спуска. Но зато и уровень мастерства невероятно высок. Он учил пониманию профессии, учил анализировать и разбирать с актерами пьесу, учил работать над художественным решением, над поиском языка. Это невероятный опыт общения!

После «Бабани» вы поставили еще несколько спектаклей в Волковском театре. То есть желание развиваться в этом направление было?

Да, почти сразу я поставила «Лёху». И после спектакля на одном из фестивалей ко мне подошли двое мужчин, они были друзьями или хорошими знакомыми Сергея Пускепалиса, занимавшего тогда пост художественного руководителя театра, и один из них прокомментировал мою работу: «Знаете, в этом что-то есть. Вам надо продолжать!». Это почти дословная цитата из пьесы Чехова «Чайка», так говорят Косте Треплеву после премьеры его спектакля. Я подумала: если мне говорят подобное – видимо, действительно, надо продолжать.

Сегодня в вашем багаже уже несколько постановок. Нет желания уйти исключительно в режиссуру?

Наверное, если бы я была на сто процентов удовлетворена своей актерской судьбой, то подумала бы о таком переходе. А пока я ощущаю огромную профессиональную неудовлетворенность как актриса. Много лет я не была занята в репертуаре нашего театра, не играла главных ролей. Хотелось бы, чтоб это как-то изменилось. Но не хочу загадывать. Посмотрим, как будет жизнь складываться.

А каким вы видите развитие Ярославского театра юного зрителя? Вообще, идеальная модель театра для вас какая?

Это театр, который может дарить зрителю ощущение праздника жизни, прививать вкус, понимание прекрасного. Хочется, чтобы в театре, благодаря замечательным художникам, музыкантам, артистам (которые у нас есть!) создавались прекрасные, светлые, волшебные спектакли. Чтобы, приходя сюда, зрители на несколько часов словно бы переносились в другой мир. Чтобы театр был местом притяжения. И, конечно, чтобы здесь было место и эксперименту, и сложным темам, и разговору о серьезных и важных вещах.

Текст: Лора Непочатова || Фото: Анастасия Новикова