Cамосожженный

По яркости и харизматичности у Сергея Доренко мало конкурентов. О чем бы он ни говорил, слушать его – одно удовольствие. Можно даже и вопросы не задавать, достаточно включить диктофон, записать его монолог, а потом разобрать на цитаты. Мы так и сделали.

Сегодня в России есть целое поколение тридцатилеток, которое рвется во взрослую жизнь, но не имеет ни малейшего шанса сделать карьеру. Более того, у них нет шанса поучаствовать в разграблении страны, потому что их отцы уже разграбили страну. Держатели ларьков сделались хозяевами «Альфа-групп». Поэтому сейчас они должны сломать что-то в мире отцов.

У этого поколения остались считанные годы, чтобы раскачать систему. Первая таблетка от давления будет выпита через 5 лет, через 2-3 года они станут бегать по магазинам в поисках подгузников. Таким образом, они будут потеряны для социальной жизни. А в 40 лет полысевшие дяди с 2-3 детьми уже точно не пойдут на Болотную. Поэтому еще 3-4 года мы будем наблюдать волнения. И эти 3-4 года могут оказаться решающими для страны.

После тридцатилеток – демографическая пропасть, дыра. 1987 год – последний год, когда нерестились русские бабы. Те, кто родился в 1991-92 годах, будут востребованы для управления таджиками. Ведь кто-то же должен управлять таджиками.

Ельцин был любовью нации. Эта любовь была иррациональна. После Ельцина никого так не любили. Путин никогда не был героем-любовником. Путин всегда был братом-солдатом. Если Ельцин был мужем России, то Путин – брат. Безусловно, когда люди стояли в очереди на Nissan Qashqai или записывались на Mazda 3 с поставкой через 7 месяцев, они были благодарны брату. Брательник – классный. Но потребность любить осталась.

Уникальность ситуации в том, что сегодняшняя аудитория падка на влюбленность, а русские как нация абсолютно неспособны к критичному мышлению. Поэтому Навальный – это эмоциональный выбор! Ему 37, и он неплохо выглядит на плакатах. Сегодня в Москве 13-15% влюбленных в Навального настолько, что вы даже слово «Навальный» произнести не можете. Тебе сразу в ответ кричат: «Ты – кремлевская тварь». Это напоминает тоталитарную секту, потому что в принципе запрещено говорить о гуру.

Зачем Собянину Навальный? Зачем вообще Собянину нужны выборы? Я полагаю, что ему нужна большая победа, после которой он станет человеком № 2 в стране. Думаю, что это подготовка к президентским выборам 2018 года.

Я спрашиваю всех оппозиционеров: «Вы какие? Вы хорошие или плохие?». Они мне говорят: «Плохие те, кто сейчас во власти». Я говорю: «Отлично. Из этого следует, что вы хорошие?». Они говорят: «Мы против власти. Мы хорошие!». Но если ты хороший, то почему ты крадешь? Если ты идешь в крестовый поход против плохих, ты должен быть монахом: спать на гвоздях и читать ночами Маркса. Я хочу знать, кто в сегодняшней России Че Гевара и кто Махатма Ганди?

Россия не может не быть идеологическим государством. Мы – государство служения, некоего похода за правдой. Русский человек с меньшей охотой ремонтирует собственный забор, чем бросается под танки, если он понимает великую цель.
Толпа – это женщина, народ – это женщина, и она воспринимает сигналы, как женщина. У нее бывает усталость, ей просто хочется сидеть у окошка и вышивать. Русские уже насиделись у окошка, они хотят красивого будущего.

Меня не устраивает влюбчивость в политиков. Я к политикам отношусь, как к функции. Я не хочу вождизма.

Ни один политик не был там, куда он вас зовет. Он просто предлагает свой проект будущего. Он не знает, получится у него или нет. По-моему, самый честный политик тот, кто посылает вас на смерть. А тот, кто посылает на счастье, просто врет. Ведь он ничего не знает о будущем.
«Девочка, пойдем за угол, я покажу тебе ежика». Это самый простой способ обольщения инфантильного народа.

Русские чаще говорят: «Власть сделала это со мной». Мы всегда наделяем активной позицией власть. А себя ставим в позицию тех, с кем это сделали. Это очень по-женски. Давайте вернем мужскую характеристику участникам процесса: «Да, я это сделал. Я взял бабки». А власть – вторична. Всем надо понять, что мы взрослые мальчики.

Я вынужден имитировать, что я старше. В душе мне 13 лет, и я все время боюсь с 30-летними не перейти на «вы». Когда со мной заговаривают 30-летние, у меня возникает паника, как будто меня позвали к завучу.

Телевизор я не смотрю и никогда не смотрел. Может быть, я лунатик, но я никогда не видел «Место встречи изменить нельзя» или «17 мгновений весны». Я знаю лишь несколько культовых цитат из этих фильмов. Это помогает имитировать знание культурной среды.

Я хожу в майках. У меня их безумное количество, штук 300 – не меньше.
Моя технология – самосожжение. Это подкупает.

текст: Ирина Дерябина / фото: Олег Токмаков