Колокольных звонов мастер

Больше 25 лет Владимир Дегтярёв служит старшим звонарем Ярославской епархии. Сколько колоколен благодаря ему обрели свой истинный голос за это время, уже не подсчитать. Еще сложнее сказать, сколько учеников продолжают дело мастера, завораживая красотой колокольных звонов.
Каким был путь в звонари, почему не всех принимают в Ярославскую школу колокольного искусства, как импровизация сочетается с церковным каноном – об этом наш разговор с Владимиром Евгеньевичем.

Только факты
Владимир Дегтярёв – профессиональный музыкант, в 1995 году окончил Московский государственный институт культуры по классу хорового дирижирования. Колокольными звонами занимается с 1990-х годов. Объехал с экспедициями множество монастырей и церквей, собирая и изучая сохранившиеся традиции звонов.
Один из ведущих специалистов по оборудованию колоколен, устанавливал колокола во многих российских и зарубежных храмах, обучал звонарей.
С 1996 года – старший звонарь Ярославской епархии.
Заместитель директора колокольного завода Николая Шувалова в Тутаеве.
Директор и преподаватель Ярославской школы колокольного искусства, обучает мастерству церковного звонаря и оборудованию колоколен.
Куратор колокольной программы Фестиваля искусств «Преображение», который ежегодно проводится в Ярославском музее-заповеднике. Постоянный участник фестивалей колокольной музыки, а также различных симфонических, хоровых и оперных постановок.

Владимир Евгеньевич, с чего началась музыка в вашей жизни?
С того, что мама привела меня в музыкальную школу. Сама она окончила Ленинградскую консерваторию, работала завкафедрой фортепьяно в Собиновском училище, до 80 лет преподавала. Честно говоря, мне не очень хотелось учиться музыке, но родители настояли. После окончания музыкальной школы я надолго зашвырнул ноты на шкаф! Правда, играл на гитаре, выступал с рок-группой, мы что-то сочиняли, участвовали в рок-фестивалях. Но все это было не серьезно.

Я любил технику, по совету близких поступил в железнодорожный техникум – это считалось перспективным в те годы. Потом служил в железнодорожных войсках. А после армии пошел в железнодорожный институт, на заочный факультет. В перестройку, когда все разваливалось и работать приходилось не по специальности, я понял, что надо что-то менять в своей жизни. Мамина подруга, известный в городе педагог-хоровик Лилия Михайловна Чернецова, посоветовала мне пойти в камерный хор «Глас», которым руководил Валерий Тришин. Одновременно я стал певчим в Яковлевской церкви, где настоятелем был отец Михаил Старк. Именно тогда я захотел получить другое образование, причем решил перевестись в Московский институт культуры из железнодорожного… В то время для перевода из одного вуза в другой требовалось, чтоб разница в изучаемых предметах была не больше двух. А у меня из общих всего два и оказалось – «История КПСС» и «Марксистско-ленинская философия». Переговоры с институтом культуры шли целый год. В итоге мне сказали: если я сдам все экзамены и зачеты за 1-й курс, то меня зачислят. Подготовился. Сдал!

А каким образом судьба привела вас в звонари?
Еще во время учебы Наталья Каровская, с которой мы были знакомы с детства, предложила создать в Ярославле свой ансамбль звонарей. Она в то время работала в музее-заповеднике, где на большую звонницу бывшего Спасо-Преображенского монастыря как раз подняли колокола, и началось возрождение колокольных традиций. Наш ансамбль состоял из трех человек – Натальи Каровской, Анастасии Кузьмичевой и меня. Вначале мы исполняли только ростовские звоны, других просто не знали. Позже стали ездить в экспедиции, изучать колокольные традиции сохранившихся монастырей. И я решил заниматься именно церковными звонами. Меня интересовало, как звон связан со службой, почему в одно время исполняется благовест, а в другое – трезвон. Хотелось научиться передавать в звоне сам характер службы. На Пасху – один звон, радостный. Во время поста – звон другой, спокойный, покаянный. В Великий пост я никогда не звоню в большой колокол, чтобы все отвыкли от его голоса, а когда в Пасху в него ударишь – от первого же звука придет ощущение праздника.

Звоны не записывались нотами. И, как рассказывают некоторые звонари, традиции передавалась стишками-напевками. Чаще всего приводится такой пример. На одном колоколе вызванивают: «По-о-очем треска? По-о-очем треска?» На другой группе колоколов выводится ответ: «Три копейки с половиной! Три копейки с половиной!» Сохраняется ли что-то подобное сейчас?
Нотами звоны по-прежнему не записываются: невозможно отразить таким образом сложный ритмический рисунок звона. Но говорить, что традиции колокольной музыки передавалась подобными стишками, – это ерунда. Только для простых по рисунку звонов можно сочинить какой-то текст, чтобы облегчить процесс обучения. Но сами звоны передаются от учителя к ученику на колокольне. Покойный отец Михей, игумен Троице-Сергиевой лавры, с которым мне посчастливилось много общаться, рассказывал, как сам приходил к одному из старцев и просил обучить его. А тот отвечал: «Да чему учить? Смотри, как я делаю, и повторяй». И отец Михей говорил: «Я повторяю, повторяю – ничего не получается! Я снова и снова пытаюсь звонить. И только со временем смог научиться». Так что не одним днем все осваивается. Надо годами подниматься на колокольню.

На сайте Ярославской школы звонарей, которой вы руководите, есть такое замечание: «Позади период, когда на колокольню попадали случайные люди». Но может ли случайный человек оказаться звонарем?
Все зависит от настоятеля храма. Если он хочет, чтобы у него звучали красивые звоны, обязательно направит человека учиться. Но, к сожалению, бывает, что настоятель просто говорит кому-то из прихожан: «Иди, позвони! Велика ли премудрость?» А в начале 1990-х подобное встречалось сплошь и рядом. Приходишь на колокольню, там какая-нибудь бабулька говорит: «Я в этом храме звоню. Метлой». Поражаешься: «Какой еще метлой?!» Поднимаешься с ней на колокольню. А там веревки от колоколов тянутся к черенку метлы. Бабушка берет эту метлу – как крутанет! Раз, второй. Раздается что-то похожее на звон. И она ведь не виновата, что приспособилась таким способом звонить, она просто не знала, как по-другому. И многие тогда не знали. Да и колоколов практически не было, пустые стояли колокольни. Но это время, к счастью, закончилось.

Кто может стать учеником вашей школы?
Те, кого к нам направляют настоятели храмов. С улицы не берем никого. Если человек приходит сам, говорит, что всю жизнь мечтал звонить, я отправляю его в церковь: «Поговорите с настоятелем. Любого храма – какой сами выберете. Если получите благословение, буду вас учить». Задача нашей школы – готовить звонарей для храмов.

А прослушивания у вас существуют? Не у каждого ведь есть чувство ритма.
Мы не стремимся выпускать виртуозов колокольного искусства. Больше таланта, чем отмерил Господь, у человека не прибавится, сколько ни учи. Мы даем основы звона, учим ритмическим рисункам, технике и приемам звона. У меня были ученики, у которых вначале ничего не получалось. А сейчас они – известные звонари, участники многих фестивалей колокольной музыки. Главное – желание!

Что должен освоить будущий звонарь?
В нашей школе изучается церковный устав, последовательность служб, которые сопровождаются колокольным звоном. Есть предмет «Церковное пение», где даются основы теории музыки: будущие звонари должны отличать благозвучие от неблагозвучия. Изучаем технологию литья колоколов, архитектуру колокольни, принцип размещения колоколов на ней, технику безопасности при работе на высоте. Обязательно знакомим с правами и обязанностями, которые есть у звонаря. Курс длится семь недель. Занятия ежедневные, с одним выходным в субботу. По воскресеньям с учениками выезжаем в монастыри и церкви Ярославской области, где знакомимся с разными колокольнями.

Могут ли звонари зарабатывать на жизнь, исключительно служа в храме?
Думаю, что нет, все работают еще кем-то – кто реставратор, кто учитель, кто певчий.

Что практически означает статус старшего звонаря Ярославской епархии?
Еще при владыке Михее я получил благословение консультировать приходы Ярославской епархии по вопросам развески колоколов, настройки системы канонического звона. Тогда ведь звонили кто во что горазд, а колокола на колокольни собирали из разных храмов. И тогда же начали возрождать литье колоколов, нужно было собирать для каждой колокольни свой набор. Поначалу было тяжело. Многое упиралось в деньги: не каждый храм мог себе позволить купить все необходимые колокола. Некоторым настоятелям не нравилось, когда я что-то советовал, кто-то даже жаловался на меня владыке. Но со временем ко мне стали прислушиваться. Сегодня я уже никого не уговариваю: настоятели сами ко мне обращаются, если нужно навести порядок на колокольне.

Как звонарь вы участвуете в концертах и фестивалях, в том числе в джазовом фестивале «Лимон». Чем вас привлекают подобные проекты?
Они многое дают мне как музыканту. Например, в этом году на фестивале «Лимон» Вадим Эйлинкриг сказал, что в финале на джем-сейшене будем играть самбу. Самбу на колоколах? Ничего себе! Но в итоге прозвонил. Музыкантам понравилось! Для них это тоже был первый опыт сочетания джаза с колоколами.

Как вы считаете, будут ли развиваться церковные звоны под влиянием авторских?
А колокольный звон всегда авторский. Любой, даже традиционный. Ведь в каноне не прописано, каким должен быть характер звона или что он исполняется в четыре четверти, например. Просто указано: на утренней – трезвон. Какой именно трезвон – это уже от звонаря зависит, от его эмоционального состояния, его молитвенного настроя. И звонарь все сделает в религиозных рамках, но обязательно привнесет какие-то свои мелодии, ритмические рисунки, синкопы. Любой звон – это всегда импровизация.

В этом году вам исполнилось 55. Как вы воспринимаете круглые даты?
Мне бы сейчас лет 25! С годами многое дается все тяжелее и тяжелее. Моя основная работа сегодня – подъем и развеска колоколов. Работы очень много! И я умею и знаю, как сделать все правильно: как подобрать колокола, как их разместить на колокольне, как поднять колокол весом до 40 тонн на любую высоту. Но все это требует много усилий. А еще и детям нужно внимание – у меня в третьем браке родились сын, ему 7 лет, и дочка, ей 4 года. Жаль, что годы уходят, энергии все меньше.

А в качестве звонаря вас сегодня часто можно услышать?
Нечасто. В основном звоню на мастер-классах, на фестивалях. Мы сейчас живем недалеко от Тутаева, время от времени я звоню во время служб в Покровском храме. А по большим праздникам звоню в Успенском соборе Ярославля.

Впереди Рождество. Колокольные звоны в такой праздник звучат по-особенному?
Специальных рождественских звонов в общем-то нет, обычно в этот день исполняется праздничный канонический звон. Но если в Пасху колокола гремят, то Рождество – тихий праздник. Спаситель родился, и для нас это какая-то надежда. Рождество – праздник тайный, для семьи, для самых близких. ■

Текст: Лора Непочатова
фото: из архива Владимира Дегтярёва
и Ярославского музея-заповедника