Человек-невидимка: Леонид Куравлев • Глянцевый журнал «Элитный квартал"

Человек-невидимка: Леонид Куравлев

У Леонида Куравлева на счету около 250 киноролей. Их было бы намного больше, но последние 5 лет актер не появляется на экране и почти не дает интервью. Впрочем, для нашего журнала Леонид Вячеславович сделал исключение и рассказал, почему он не снимается в кино, даже когда уговаривают.

Леонид Вячеславович, во ВГИКе вы учились у Бориса Бибикова. Многие актеры говорили, что быть учеником этого режиссера и педагога – титул повыше звания «народный артист». Вот вы в какой момент поняли, что Бибиков в вас поверил?
В институте я поначалу был очень зажат, стеснялся, и после второго курса Бибиков отчислил меня и Бориса Смирнова. Я и смирился. А как же иначе? Если уважаемый и все равно любимый педагог так решил, то он прав. А Смирнов поехал к нему и уговорил изменить свое решение. Он сказал: «Борис Владимирович, оставьте меня. Я пройду ваш курс. Понимаю, что не стану актером, но мне интересно, во что я выльюсь как человек и как душа…» Заодно он спросил: «А что с Куравлевым?» – и Бибиков ответил: «Ладно, пусть и он тоже остается».

Вот так Боря Смирнов спас меня от отчисления. Впоследствии он стал известным и очень хорошим искусствоведом.
Ну а на третьем курсе я себя уже проявил. Причем это вышло стихийно, свободно и очень просто. Одной из моих работ была роль в пьесе Валентина Катаева «Квадратура круга», и там я, извините, блеснул. Когда я вышел на сцену и еще не произнес ни слова, в зале раздался дикий хохот. И мой слух тогда выделил смех Бориса Владимировича. Это было для меня наградой. Ну, думаю, слава тебе, Господи. Это изменило его отношение ко мне, и я понял, что пустил корни на нашем курсе и продолжу учиться.

А родители вас тогда поддерживали?
Я был с окраины Москвы, вырос в Измайлово среди шпаны. Сам шпанистым не был, но мои друзья охотно лезли в драку с соседями. И в моей огромной семье никто не занимался искусством. Когда я объявил о своем выборе, все были поражены. Соседи, знакомые говорили родителям: «Ленька в актеры идет? Эх, один он у вас, да и то неудачник».

Если верить справочникам, вы сыграли в кино около 250 ролей…
На самом деле немного поменьше, и не все они отражены в Интернете.

Со временем проходит волнение на съемочной площадке, или каждая новая роль как в первый раз?
Поверьте, каждый раз, вне зависимости от количества уже сыгранных ролей, было ощущение, что прежде я никогда не снимался. Будто не было ни Шуры Балаганова, ни Пашки Колокольникова. Волновался, даже когда приглашали на эпизодическую роль. У меня таких ролей много, я люблю играть эпизоды. Потому что в эпизоде надо собраться и сделать так, чтобы тебя запомнили, как и главного героя фильма.
В общем, позови меня сейчас на съемки, и у меня случится точно такое же состояние. Это моя природа и, прежде всего, природа человеческая, но намотанная на профессию актера.

Можно ли говорить, что та или иная роль серьезным образом изменила вашу жизнь?
Вы знаете, роли не влияют на судьбу.

А что влияет?
Например, литература, особенно классика. Пушкин влияет. Я его перечитываю: «Евгения Онегина», например, много раз перечитал. А ведь есть еще Достоевский, Лесков, Шукшин… Отечественная литература богаче других на всем земном шаре.

Вас, наверное, расстраивает трансформация русского языка под влиянием Интернета, сленга и иностранных заимствований?
Для меня это катастрофа. Отходить от языка Пушкина, Гоголя, Достоевского, Чехова и других классиков – это катастрофа. Мне, например, страшно не нравится, когда сейчас говорят «огромное спасибо». Почему огромное? Какое огромное? С трехэтажное здание или с Эверест? Лучше сказать просто и ясно: большое спасибо!

Как в целом оцениваете состояние современного кинематографа?
Я уже почти 5 лет не снимаюсь в кино. Потому что в сценариях, которые мне предлагают, все одно и то же: поджигают, насилуют, стреляют, показывают, кто кого больше обманет, и так далее. Откроешь сценарий, почитаешь 15 минут, и все становится ясно. Я его отбрасываю, чтобы не терять время.

Телевидение нас сейчас кормит буквально навозом, извините за это слово. Я навоз не люблю. Это не художественная еда. Я там тоже не снимаюсь, хотя мне постоянно предлагали и предлагают. Однажды телеканал «Культура» предложил снять трехсерийный документальный фильм о моей жизни. Я отказался. Зачем мне так выплескиваться в зрителя? Моя жизнь довольно скромная на события.

И вот я отказываюсь, а телевизионщики удивляются. Как? Целый фильм, только посвященный вам, и вы отказываетесь?

Я отвечаю так: той популярности, которую мне подарил Бог и с которой я живу, мне вполне достаточно. Больше не нужно.

Давайте тогда поговорим о ваших прошлых ролях. Насколько я знаю, первоначально фраза Жоржа Милославского звучала так: «Храните деньги в сберегательной кассе!», а ее вторую часть «… если они у вас, конечно, есть!» – вы придумали сами. Режиссеры вам часто разрешали импровизировать на съемках?
Хороший да и средний режиссер будет только рад, если импровизация удачна. Она сразу идет в копилку и образа, и всего фильма. Но тогда прежде чем произнести: «…если они у вас, конечно, есть» я посоветовался с уважаемым мною Гайдаем.

Что-то из импровизации было и в «Афоне», но уже забылось, что именно. Особенно любил актерские импровизации Василий Макарович Шукшин. Он тебя иногда как будто бросал в воду, не умеющего плавать.

В его фильме «Ваш сын и брат» Степана, которого я играл, забирают в милицию, в разгар празднеств по поводу его возвращения из тюрьмы. Оказывается, он сбежал, хоть и оставалось сидеть 2 месяца… Это гениальное литературное изобретение Шукшина в духе Достоевского. Герой понимал, что вернут и добавят срок, а не мог – вот она какая, русская душа!

А какая она?
В Европе говорят: загадочная. Мы для них загадка. И отсюда у них некий, может быть, нажитый за сотни лет, страх перед Россией – мол, мы какие-то странные люди. Да не странные мы. Почему у нас самая лучшая литература? Потому что у нас русская душа. И мы ее понимаем, а они нет. Англичане сняли фильм «Онегин». Это что-то безобразное. Это пример того, как они на нас смотрят. На роль Онегина выбрали актера, который отталкивает – ни обаяния, ничего такого. Он хоть и надел костюм барина, но это только подчеркивало, что никакой он не барин, а мужик, не обаятельный и не приятный.

Короче, иностранцы нас не понимают и никогда не поймут. Я убедился в этом, когда они монтажом загубили мою роль в фильме «Книга мастеров», где я играл барина. Извините, это была бы очень хорошая роль. Но киноленту монтировали в Голливуде и порезали в самых лучших местах. Загубили хорошую картину. Я когда ее посмотрел, то заплакал. Мне было от этого так досадно и неприятно, что после этого я уже не снимаюсь.

И не жалеете?
Нет. У меня нет комплекса от того, что меня перестали снимать и показывать. Я наследил в кино-то, хватит!

Это правда, что своего сына вы назвали в честь Шукшина?
Да. Василий Макарович очень хотел сына. В нем текла крестьянская кровь, о чем он не без гордости написал в своих дневниках. А крестьянину нужен помощник, продолжатель рода, работник на земле. И однажды он сказал: «Я не умру до тех пор, пока не родим сына».
Но у него было 3 дочери – судьба обошлась с ним жестоко. И когда у нас родился сын, естественно, мы назвали его Васей. У моей замечательной жены Нины Васильевны отца звали тоже Василием. Так что мы не ломали голову над выбором имени.

Не могу не спросить об Афоне. Тем более что это не чуждый Ярославлю персонаж. Если бы Борщов А. Н. жил в реальности, кем бы он мог стать?
Я не исключаю, что он стал бы бомжем. Серьезно. Ну шалопай же! Когда фильм еще не вышел, мне позвонил Данелия и спросил: «Вот ты, как исполнитель главной роли, скажи: какой конец должен быть в фильме? Она его все-таки находит?». На что я ответил: «Гия, не заслуживает он этого. Он отвернулся от людей, не увидел тетку, которая его воспитала и ждала…». И я сказал, что счастливого конца не надо.

Как вы жестоко со своим персонажем… А Данелия что сказал?
А он ответил, что подумает. И оставил счастливый финал.

 текст: Евгений Мохов  |  фото: Олег Токмаков